Перед глазами почему-то возникает день из прошлого.

Летний.

Летел пух, пахло распустившейся во дворе сиренью.

Лиза стоит у березы и хватается за нее одной ручкой, а вторую прижимает к груди.

Она плачет.

А я боюсь подойти ближе, потому что знаю, что она плачет из-за меня.

Это больно.

Как выстрел в упор. Притом самостоятельный и неуклюжий, ведь я все еще жив. Стою, мнусь, не решаюсь подойти к ней ближе и встретиться лицом к лицу с тем, что сделал. Сам. С ней. С единственной женщиной, которую мечтал защищать — взял и убил. Я мог бы винить Милу, что она приперлась в мой офис и спровоцировала, потому что знала, что сможет спровоцировать. Но у меня не получается.

Во всем, что случилось, виноват только я. А я даже не смог попросить у нее прощения. Нес какую-то херню. Растерянный, тупой ублюдок, у которого в голове было и есть слишком много, но на языке слишком мало. Будто кто-то форматнул мой жесткий диск и лишил всего словарного запаса.

Я просто разучился строить разумные предложения! Как по щелчку пальцев — и я неандерталец, который только и может что повторять одну и ту же дичь настолько неубедительную, что самого тошнит.

Но мне хочется ее успокоить. Забрать себе боль. Мне то плевать — я могу все что угодно переработать и утрамбовать на дне своей проклятой души, а ты, Лиза…тебе это не нужно. Я все сам сделаю. Ты просто позволь…

И я зову ее. Она поворачивается.

Глаза…

Я хорошо помню ее глаза в тот момент, наполненные до краев болью, непониманием и ненавистью…

«Ты ее потерял, Адам» - как заведенный повторяет отец, снова и снова произносит эту страшную истину.

Я опять каменею. Сердце часто долбит в груди, глухо отзываясь в висках и горле.

«Она никогда тебя не простит…»

«Посмотрим, сынок…»

- Адам! - в плечо толкают, и я часто моргаю, возвращаясь в эту реальность.

Где моя Лиза звонко смеется, цепляется за руку этого мудака и идет следом. В сторону комнаты со столами для покера.

Мне не нужно время, чтобы решить, что делать дальше. Я сразу разворачиваюсь, но Сай вырастает передо мной и кладет руку на плечо.

- Адам...

- Отойди.

- Я знаю, что ты хочешь сделать. Нет. Мы дали слово маме и...

- Я сказал — отойди!

- Это ее выбор. Если она решила играть, и если она проиграет — это только ее проблема.

В этот момент я его ненавижу. Зло усмехаюсь, дергаю плечом, а потом смотрю в глаза и хмыкаю.

- Посмотрел бы на тебя, если бы это была Катя.

Удар ниже пояса? Да пусть и да! Но какого хрена ты учишь меня?! Особенно тогда, когда я знаю: измени условия уравнения, и ты поскачешь галопом спасать свою женщину. Мы оба это знаем...

Однако брату удается меня удивить. Он расправляет плечи, поднимает подбородок и холодно отвечает.

- Если бы это была Катя, и это был бы ее выбор — я не стану мешать.

В ответ из груди рвется смешок. До чего мерзкое двуличие, приятель...

- Врешь.

Это точно. Тебе нельзя садиться за стол, потому что блефовать ты совсем не умеешь.

Обхожу его, но замираю, когда звучит тихий вопрос:

- Сколько ты еще готов потерять из-за нее, Адам? Деньги, бриллианты, квартира...что дальше? Может быть, хватит?

- Если потребуется, я потеряю все свое наследство, Сай.

- Так говорит ребенок, а не мужчина.

- Так говорит мужчина, который любит. Я ее люблю.

На этот раз он не выдерживает. То есть вообще. Резко поворачивает на себя и повышает голос, крепко сжав руку на плече.

- Она ушла от тебя! Вы развелись, и ты больше не несешь ответственности за ее глупые поступки! Ей бы радоваться, что ты ей хоть что-то оставил! Но если она хочет все проебать?! Пусть делает! Умнее станет! И по сговорчивее...я надеюсь.

Резко скидываю его хватку и упираю указательный палец ему в лицо.