Проклятье…

Когда я опомнилась и выскочила в коридор, желая догнать Ярослава, то не обнаружила его. Более того, той компании за столиком тоже не было, скорее всего, они ушли все вместе. Плечи у меня опустились, я вдруг почувствовала опустошенность, в ногах появилась слабость, захотелось поехать домой, плюхнуться на подушку и проспать до утра. Потом, правда, я заметила Андрея и поняла, что так просто закончить вечер не получится.

– О, нам уже принесли чай, – буднично произнесла, усаживаясь на свое место. Только сейчас я осознала, что у меня замерзли руки и горячий напиток будет очень кстати.

– Да, взял на себя смелость выбрать ежевично-манговый. Надеюсь, ты любишь фруктовые? – он взял прозрачный чайник, в котором кроме заварки плавали еще ягоды, и налил в мою кружку.

– Я их обожаю. Спасибо.

– У тебя все в порядке? – Андрей оперся локтями о стол, не сводя с меня пристального взгляда.

– Да… А почему ты… в смысле… – моя уверенность сыпалась, словно карточный домик. Казалось, Куприн видел больше, чем я позволяла: целился прямо в душу.

– Показалось, что ты немного загрустила. Ладно, как насчет пирожного?

– Для поднятия боевого духа? – пошутила я, обхватив кружку руками.

– Вроде того.

В итоге мы заказали корзиночки, которые оказались очень вкусными и явно дорогими. Андрей подпер рукой подбородок, словно пытался как следует меня рассмотреть. Он ел медленно, больше наблюдал за мной, тогда как я от волнения покончила с пирожным практически за пару минут.

– Расскажи о себе, – сказал Андрей.

– Ну… даже не знаю, что и рассказать. Может, ты начнешь? – смущенно перевела стрелки я, тайком взглянув на часы в телефоне.

– Однажды в детстве, – заговорил он, положив руки на стол. – Мне было вроде тринадцать, я влюбился в девушку, которая была старше меня на три года.

– Ого! – только и смогла выдать я.

– Она была очень…

– Красивой? – продолжила за него я.

– Нет, – он задумчиво помешал ложкой в кружке с чаем. – Скорее одинокой. Мне нравилось коротать с ней вечера, слушать, как она читает стихи.

– Она писала стихи? – зачем-то уточнила я. Мне вдруг стало интересно узнать немного лучше этого парня. Возможно, мы смогли бы подружиться, а там может и больше.

– Нет, она ходила в драмкружок, и они часто ставили какие-то сценки по поэмам. Я помогал ей их заучивать. С тех пор у меня отличная память на стихи.

– Наверное, по классике жанра, я должна попросить тебя продемонстрировать свои навыки в деле?

Андрей поднял кружку с чаем, поднес ее к губам и сделал короткий глоток. Сперва мне показалось, что я завела его в тупик своей просьбой, но он вдруг заговорил:

– Крылья плещут в небесах, как знамя,

Орлий клекот, бешеный полет —

Половина туловища – пламя,

Половина туловища – лед…*1

– Вау, – ахнула я, удивившись, что парень спокойно цитировал по памяти стихи классиков. – Красивое.

– В книгах вообще много красивого, – задумчиво произнес он. – Жаль, что иногда у нас нет возможности принять их красоту.

– Согласна, – кивнула в ответ.

Я больше не оглядывалась, старалась посвятить всю себя человеку напротив и нашему свиданию. Правда старалась! Даже немного рассказала о себе, насколько это возможно, конечно. Хотя, когда после ужина Андрей предложил подвезти меня домой, я отказалась – сослалась, что мне надо заглянуть к подруге. Куприн, к счастью, не стал настаивать, молча проводил до такси, подарив нежный поцелуй в щеку на прощание.

Он был… хорошим. Да, пожалуй, это идеальное слово. Но когда я ехала в машине с самым отвратительным ароматизатором воздуха, думала почему-то не о хорошем парне, а о Ярославе Громове, которого к этой категории отнести невозможно. По крайней мере, не после его поступков и побега.