– Значит, говоришь, ипотечный кредит взяли?

– Да, – подтвердила Света. – Сейчас многие так делают. Очень выгодно, если есть социальные льготы и стабильная работа.

– Да? Я никогда тонкостями ипотеки не интересовалась.

– Ну, разумеется, тебя ведь жилищный вопрос не волнует, – поддела меня Борщинская. – У тебя такой дом огромный! Неужели вы с дедушкой вдвоем здесь живете?

– Да, – сказала я, мило улыбнувшись, а потом предалась размышлениям.

Наверняка Светлана сказала правду про то, что квартиру они купили, взяв ипотечный кредит. Эти сведения очень легко проверить, хотя бы через нашу бухгалтерию, где об этом непременно должны знать. Только вот «откат» ее папочка все равно мог взять. Одно не исключает другое, наоборот, даже предполагает. Уж так у нас повелось, что грязные дела дают чистую прибыль. Значительную часть своего семейного бюджета Борщинские вынуждены ежемесячно вносить в банк в счет погашения кредита, а ведь на текущие расходы многодетной семье деньги тоже нужны, и не маленькие, чтобы соответствовать статусу жильцов элитного дома. И они наверняка соответствуют. Света одета дорого. Уверена: у нее костюм от Kenzo, а сумка, кажется, Furla, я видела такую в «Модном пассаже». Это дед Ариша в последних тенденциях моды не силен, вот и сказал, что в Светлане нет светского лоска. Лоск есть. Но есть ли искренность? Вдруг она сказки мне тут рассказывает? Честность – это что-то вроде игры в жмурки. Можно правду быстро найти, а можно и не обнаружить ее вовсе...

Устав от затянувшейся паузы, Борщинская снова стала защищать отца:

– Казакова, ну, пойми ты, мой папа – честнейший, порядочный человек! Он – профессионал, поэтому сразу понял, что вся эта затея с покупкой импортного оборудования через никому не известную, к тому же не местную фирму просто абсурд. Но его никто не слушал, никто! Кудринцев настаивал на своем, а все остальные не хотели портить с генеральным директором отношения. Если бы отец был более напористым, он бы не допустил этого, но папа не смог. Силы были неравными, один против всех, ни одного союзника, ни одного. Вот и сейчас его все стали топить. Одна надежда на тебя, Полина. Заводской юрисконсульт должен быть беспристрастным. К тому же мы с тобой когда-то дружили...

Насчет того, что мы когда-то дружили, Светка, конечно, переборщила. Мы просто учились в одной школе. А вот насчет того, что юрист должен стоять на страже закона и быть беспристрастным, она была права. Негоже, если Борщинского несправедливо обвинят в серьезном преступлении и он получит срок. А вдруг главный механик действительно виноват? Я должна была докопаться до истины.

– Света, как-то странно, что Виталий Кириллович за свою многолетнюю трудовую деятельность не нашел на заводе ни с кем общего языка. Да что там не обзавелся единомышленниками! Он еще и конфликтовал кое с кем, – я постепенно вводила разговор в нужное русло.

– Конфликтовал? – Моя собеседница нахмурилась. – Не может этого быть! У папы такой мягкий характер, и в этом все его проблемы.

– Ну ты, Света, наверное, не все знаешь. Я слышала, что у него был серьезный конфликт с менеджером отдела снабжения.

– С Толей Зайцевым? – Борщинская слегка покраснела.

– Света, оказывается, тебе известно об этом!

– Нет, Полина, ты все неправильно поняла. Дело в том, что я знаю Толю Зайцева и уверяю тебя – у них никаких конфликтов по работе не было.

– А не по работе? На личной почве, например, а? – Я подумала, что Зайцев мог узнать про «откат» и потребовать свою долю.

– Понимаешь, я встречалась с Толей. А папа... он очень ревностно к этому относился. В общем, Зайцев не нравился отцу, он не хотел видеть его рядом со мной.