Поздним вечером Иван Николаевич вызвал скорую к ним домой, чтобы его жену привели в чувства. Когда он пришёл на запах горелой кастрюли на кухню, он увидел рядом со своей женой, лежащей без чувств на их кухонном диване, валяющуюся на полу косметичку с разбитым в ней зеркалом, в котором промелькнул образ Антонины Ивановны, которая смотрела на него с ухмылкой. Иван Николаевич тут же выкинул эти осколки в мусорное ведро. К счастью, с Надеждой Игоревной было всё хорошо и ей поставили диагноз "переутомление".

Люся вышла на вечернюю прогулку в сквер и встретила там сидящую на скамейке Антонину Ивановну.

– Зачем же Вы с ней так? – спросила её Люся.

– С кем с ней?

– С женой Ивана Николаевича!

– Не трогала я её! Нужна она мне больно… Мне нервы треплет эта бестолочь, Ваня! А к ней я никакого отношения не имею… Нет… – задумчиво ответила Антонина Ивановна.

– Так, а что же было с ними? Ну с той парой из метро?

– С какой парой? Если что, я их тоже не трогала!

– Это Вы о ком сейчас?

– А, ты про Нинку Аросьеву с Пал Палычем? Ну так это очень просто. Ехала она как-то в метро на разборки с Пенсионным Фондом. Вся злая, взлохмаченная. И когда увидела как ему парнишка не уступил место в вагоне метро, начала за него заступаться. Парнишка бабку, конечно, напугался и встал со своего места. Нинка и предложила деду сесть. Он её поблагодарил, убрал с её лица корявые, влажные от злости волосы и сказал ей: „Негоже в нашем возрасте уже так волноваться. Вы слишком красивы для этого!“ и предложил ей сесть рядом с ним, благо к тому моменту место освободилось. Нинка как девочка прильнула к его плечу и подумала про себя: „Всё, нашла!“. А когда она вышла на своей станции метро, сердечко ей отказало. Вот и всё. Он поехал дальше к своим и её более не искал, а она продолжает ждать встречи с ним выезжая из дома в одно и то же время, но безуспешно.

– Так если она призрак, неужели она не может найти его место жительства?

– А ты точно девка с придурью, раз выходишь гулять поздно вечером, да ещё и призракам, а точнее привидениям, советы начинаешь раздавать. Вон, посмотри, сколько нас тут гуляет!

– Так это же обычные люди. – нахмурившись, возразила Люся.

– А ты внимательнее смотри, внимательнее! Это сейчас луну из-за облаков не видно, чтобы они светились, но в прошлый раз утром ты как их увидела, помнишь?

– Разве я их видела? Я помню, что однажды на утренней прогулке мне прохожие перестали улыбаться, даже стали как-то странно смотреть на меня… И всё!

– А ты знаешь, почему они на тебя так смотрели? Вот попробуй улыбнись вначале этому прохожему, а потом вон тому. И увидишь разницу. Только улыбайся легко, без натяжки.

Люся улыбнулась первому прохожему, он ей в ответ. Второй прохожий стал шарахаться девушки и настороженно смотреть на неё.

– И что это сейчас опять было? – удивилась Люся.

– Э-э-э-эх… Пустая ты башка! Он понял, что он видимый! Этот парень ещё видимый, ну или уже. То есть я хочу тебе сказать, что когда человек откидывает свои ласты, то он ещё какое-то время может блуждать по живому миру, но уже будет знать, что он ему не принадлежит.

– Э… Это как? – удивилась Люся.

– Ну вот Нинка добилась своего в Пенсионном Фонде, а всё равно по привычке ездила ругаться с ними, что даже её нервов не хватало на хорошие эмоции, за что она и поплатилась. А с этим парнем ещё разобраться надо.

– Ладно, мне уже что-то домой захотелось. – напряглась Люся.

– Иди, только ни с кем по дороге не разговаривай. Нас сейчас столько проснулось, того и гляди, сама ружьё таскать с собой будешь!

Дрожа уже не от холода, а от того, что узнала, Люся быстрым шагом дошла до дома. В эту ночь, как рассказывали соседи на утро, из разбитого зеркала маленькой косметички Надежды Игоревны доносились ужасающие звуки тонущего корабля, полным пассажиров, которым по какой-то причине не удалось спастись. Почему именно этот звук многим не давал спать сегодня, никто понять не мог, но с каждым днём Надежда Игоревна чувствовала себя уже гораздо лучше.