Откуда взялась миледи в Менге? Судя по разговору с Рошфором, она только что возвратилась из Англии, и Рошфор выехал ей навстречу, чтобы, не теряя времени, отправить обратно с новой задачей. Вероятно, она высадилась в устье Шаранты в районе города Рошфора (спустя три столетия сделают знаменитую ленту «Девушки из Рошфора») или у порта Ла-Пуэнт в 26 километрах южнее Ла-Рошели. Последний маршрут, возможно, использовался для ее поездок постоянно. Однако не следует исключать и дорогу через Нант, откуда до Мента простирается водная гладь Луары.

Что до д’Артаньяна, то он, благодаря рецепту бальзама, а скорее, отсутствию врачей, через день был совершенно здоров и продолжал свой путь в Париж. Артур не понял, почему д’Артаньян подъехал к заставе Сент-Антуан, то есть к восточной окраине Парижа, тогда как ехал с юга и перед ним была застава Сен-Марсель. По-видимому, более оживленное Сент-Антуанское предместье позволяло ему здесь же продать коня и войти в ворота города пешком, чтобы не шокировать жителей Парижа желтым цветом своей лошади.

Пройдя мимо Бастилии по улице Сент-Антуан, он должен был пересечь Сену, чтобы снять жилье на улице Могильщиков в южной части Парижа у Люксембургского дворца. Адрес Бонасье, у которого он снял квартиру, ул. Могильщиков, 11 (хотя в романе «Двадцать лет спустя» указан дом № 12). Это не слишком важно, поскольку, по крайней мере до 1775 года, в Париже дома еще не нумеровались.

Улица Могильщиков шла от собора Святого Сульпиция до улицы Вожирар. С 1806 года она стала именоваться улицей Шервандони. С запада к собору Святого Сульпиция подходила улица Старой Голубятни, где был дом Тревиля и куда на следующий день отправился д’Артаньян. Последняя улица находилась рядом с театром «Одеон».

Что чувствовал молодой гасконец, ложась спать на новом месте в ожидании утреннего визита к де Тревилю? Как представлял себе капитана королевских мушкетеров?

А как его представляют себе современные кинорежиссеры? Седеющим ветераном, закаленным воином, старшим другом д’Артаньяна-отца. Но разве Дюма назвал его другом отца? Нет, он назвал его соседом. Так вот, в момент появления юного гасконца в Париже Арману Жану дю Пейру, графу де Тревилю не было еще и тридцати лет. Это – полный сил молодой человек лет двадцати семи – двадцати восьми. Ему по воле автора придется предстать капитаном королевских мушкетеров, хотя на самом деле в 1625 году он был только младшим лейтенантом. Капитан-лейтенантом он стал через девять лет, в период, к которому относятся мемуары Куртиля.

Де Тревиль – такой же гасконец и должен, как и д’Артаньян, иметь черты гасконца и легкий грузинский акцент.

Дальше нам известно, что д’Артаньян оказался свидетелем объяснения Атоса, Портоса и Арамиса с Тревилем. Потом он стоял у окна, барабаня пальцами по стеклу. Ему показалось, что он увидел на улице Рошфора. Тогда он помчался вниз, столкнулся с раненым плечом Атоса, запутался в плаще Портоса и оказал медвежью услугу Арамису, подняв с мостовой батистовый женский платочек.

В результате он оказался вызванным на три дуэли и успел добежать до первой у монастыря Дешо, монахи которого давали обет ходить без обуви (dechausses). Монастырь располагался неподалеку от улицы Старой Голубятни на перекрестке современного бульвара Распайль. Судя по всему, старая церковь монастыря еще сохранилась.

Четверо молодых людей встретились в районе бульвара Распайль, чтобы не расставаться никогда.

Апрельский полдень в Париже. Солнце в зените. Жарко. На пустыре под палящим солнцем раненный этой ночью Атос, здоровые Портос и Арамис и восемнадцатилетний путешественник из провинции.