– Можно с тобой, – набравшись смелости, забавно коверкая слова, спросил Виктор.

Девочка пожала плечами, но улыбнулась.

Молчать вдвоём, с аппетитом пинать разноцветные хрустящие листья, забавно танцующие на ветру, оказалось интересно.

Верочка смеялась. Обычно она, стеснительная, скромная, избегала демонстрировать эмоции, тем более мальчишкам. Но удержаться от соблазна на мгновение вернуться в детство, было сложно.

– Интересно, – подумала девушка, – он умеет целоваться?

Смутилась, потупилась, заливаясь пунцовой краской.

Витьку её детская непосредственность странным образом заводила.

Откуда ни возьмись, появилось желание прикоснуться, узнать, холодные или нет у неё уши (он любил, приходя с улицы, греть в маминых ушах застывший нос).

На столь откровенный компромисс не решился, но за руку взял, подгадав для этого ситуацию, когда увлечённая шалостью Верочка споткнулась.

То, что сложно, а иногда и ненужно выразить словами, легко прочитать на лице, во взгляде, просто почувствовать.

Интуиция что-то невнятно пискнула, посылая однако импульс, побудивший того и другого сканировать пространство на предмет романтической совместимости. Изумлённая чувствительность испытала внезапный восторг, однако, попыталась скрыться при помощи наивных уловок.

То, что в обыденной ситуации не имеет значения, неожиданно приобрело мистический смысл.

Верочка отдёрнула руку, на мгновение задержала дыхание, медленно почесала нос и вернула её обратно, – погреешь?

Ещё бы. Витька об этом мечтал.

Позже они усердно старались стать счастливыми, тщательно скрывая это пикантное, щекочущее возбуждённые органы чувств обстоятельство от всех прочих. Сердечная тайна – довольно веское основание для того, чтобы стремиться оказаться наедине.

Витька млел от лёгкого прикосновения к её руке, путался в мыслях, забавно коверкал слова.

Отношения их были больше похожи на дружбу. Решиться на поцелуй для Витьки было немыслимо.

И всё же… для целомудрия, видимо, тоже мирозданием установлен предельный срок годности, когда сосредоточенность на сохранении интимной неприкосновенности из несомненного достоинства превращается в серьёзную проблему.

Важно вовремя подвести черту, давая волю душе разрешить стать самостоятельным, взрослым.

Девушку с некоторых пор ужасно волновали откровенные сцены в кино, когда начинало громко тикать сердечко. По телу пробегала горячая волна, заставляя чувственно напрягаться всем телом. Внизу начинало приятно пульсировать, отчего кружилась голова в ожидании сладостного восторга, который заставлял трепетать, ощущая странную невесомость.

Такой день однажды настал.

Верочка к тому дню сполна насладилась преимуществами безупречной целомудренности, даже немножко устала от неё. Таинственное женское предназначение взывало к свершению иного подвига.

Бессознательное, весьма властное желание неизведанной волнующей близости растекалось изнутри и снаружи щедрой порцией убедительно осязаемых иллюзий, блокирующей глубинные возможности интеллекта, способные выстроить логическую цепочку непредвиденных последствий.

Божественный замысел торопил, не позволяя даже искорке мысли просочиться о том, чтобы экономить чувства, чтобы таиться от неизбежности или спастись от безрассудного шага бегством.

Верочка заранее, задолго до первого сближения, распланировала вехи любви: каждый шаг, на который нужно было решиться, исходя из обрывков знаний, собранных пытливым умом из недостоверных источников.

Как она ошибалась. Всё, буквально всё происходило иначе, чем представляло опьянённое возбуждением сознание.

Ощущение дискомфорта, беспомощности, стыда лишало воли, блокировало способность и желание наслаждаться.