– Что тебе понятно, дорогая?

– Звонил Шаланда.

– И что?

– Тебя ищет.

– Зачем?

– Он будет у себя еще минут пятнадцать. И просил... Если сможешь, позвони ему, – и опять в слове «сможешь» прозвучала та самая нотка безутешности.

– Смогу.

– Он звонит уже не первый раз... Я скажу, чтобы он ждал твоего звонка, да?

– Он у меня дождется! – дурашливо прошипел в трубку Пафнутьев.

– Паша... Ты не слишком задержишься?

– Теперь-то уже наверняка слишком. Шаланда зря звонить не станет...

– Мой ужин, конечно, несравним с халандовским, но и он тебя ждет.

– Дождется, – повторил Пафнутьев.

– Спокойной ночи, Паша.

– Вот за это спасибо, – Пафнутьев с силой потер лицо ладонями, беспомощно посмотрел на Халандовского.

– Еще рюмку? – спросил тот.

– Я, конечно, дико извиняюсь...

– Понял. Тебе нужен кусок мяса в дорогу.

– Зачем?

– Кто знает, когда ты в своей жизни, полной риска и смертельной опасности, снова соберешься перекусить, – и Халандовский, подхватив на кошмарную свою вилку оставшееся мясо, понес его на кухню.

А Пафнутьев тем временем набрал номер Шаланды.

– Куда ехать? – спросил Пафнутьев вместо приветствия, едва Шаланда успел поднять трубку, едва успел произнести свое сипловатое: «Слушаю!».

Шаланда помолчал некоторое время. Он узнал голос Пафнутьева, тем более что ждал его звонка, но вот так сразу ответить на вопрос... А нет ли в нем скрытой насмешки, не таится ли здесь злая шутка или желание обидеть его, поставить на место? Своим вопросом Пафнутьев лишил Шаланду возможности сделать замечание, поворчать – после вопроса Пафнутьева все его назидательные слова теряли смысл.

– За город.

– Убили?

– Убили, – помолчав, ответил Шаланда, решив, видимо, что подробно говорить о таких вещах по телефону не следует.

– Большой человек?

– Да.

– Совсем-совсем большой?

– Паша... – Шаланда был задет легкомысленным тоном Пафнутьева. – Скажи мне, пожалуйста... Не скрывая, не тая... Куда за тобой заехать?

– Другими словами, человек настолько большой, что даже я там понадобился?

– Да.

– И даже ты? – продолжал удивляться Пафнутьев.

– Да, – на этот раз Шаланда все-таки уловил насмешку и обиделся.

– Знаешь, где живет мой лучший друг и твой восторженный поклонник Аркаша Халандовский?

Не отвечая, Шаланда положил трубку.

– Чей я восторженный поклонник? – спросил Халандовский, появляясь в дверях с объемистым свертком, обернутым промасленной бумагой.

– Шаландовский, – рассмеялся, наконец, Пафнутьев.

– А, да... Это за мной водится. Заглянул бы когда-нибудь со своим Шаландой, а? Говорят, забавный такой человечек... Заглянешь?

– С одним условием.

– Ну?

– Сможешь повторить такое же мясо?

– Я сделаю его лучше, Паша! – вскричал Халандовский в полном восторге от предстоящей встречи.

– Лучше не бывает, – Пафнутьев встал и направился в прихожую.

– Паша! – на глаза Халандовского, кажется, навернулись слезы благодарности. – Неужели не шутишь?

– Есть вещи, которыми не шутят, – сурово ответил Пафнутьев.

Был поздний вечер, почти ночь, дорога оказалась свободна, весенний воздух хорошо охлаждал мотор, и машина мчалась на предельной скорости. Микроавтобус был заполнен полностью. Впереди, рядом с водителем, мясисто и непоколебимо, с чувством правоты во всем, что его касалось хоть в малой степени, сидел Шаланда. Разговаривал, не оборачиваясь, и была в его спине, в загривке, в развороте плеч какая-то скрытая обида, будто все остальные вынуждали его поступить хуже, чем он хотел, заставляли в чем-то отступиться от самого себя.

А дальше, за шаландовской спиной, расположились остальные. Нервно вздрагивая во сне, Худолей спал, прислонившись головой к холодному стеклу. На коленях у него стояла сумка со всем имуществом, которое положено иметь эксперту при выезде на место происшествия. Пафнутьев молча смотрел на ночную дорогу, на огни встречных машин, и до сих пор стоял у него перед глазами накрытый стол Халандовского, который пришлось оставить так спешно и некстати. Молча и даже как бы невидимо сидел Андрей, а за ним – два оперативника.