Рэкс дух перевел, вытер пот, говорит:
– Молодец!!!
А сержант:
– Служу Советскому Союзу!
Мне на гастролях часто снятся дорогие моему сердцу Пшикер, Хохол, Пионер, старшина Растак, Рэкс. И даже прапорщик Митрохин, которого я никогда не видел, но с которым убежала жена старлея Акишина, тоже, видимо, хорошего человека. Но видение двух военных свиней, наверняка уже жестоко съеденных, навевает неизъяснимую грусть. Тогда я наливаю стакан водки и пью за их светлую память.
Zagranitsa
Курица – не птица…
(Начало поговорки)
1986 год. Наконец-то после стольких лет первая заграница. Польша.
Сначала несколько собеседований. Мы в костюмах и галстуках, начитавшись до одури последних газет и трясясь, как абитуриенты при поступлении в институт, по очереди сидим перед комиссией.
Бог знает из кого эта комиссия состояла: из активистов, ветеранов партии, фронтовиков, а иногда и просто примазавшихся бездельников.
Вопросы, вопросы: последняя речь Горбачева, положение на Ближнем Востоке – насколько я знаю, том положение всегда было напряженным, – роль компартии в мировой тусовке.
Правильные ответы определяли вашу потенцию для поездки: а вдруг подойдут в Польше на улице и спросят:
– А какие союзники были у фашистской Германии во Второй мировой войне?
А вы как раз и не знаете. Или:
– В каком году состоялся съезд «победителей»?
А вы говорите:
– Чего-то я не в курсе, – это ж какой позор! Любой поляк может вам тут же в морду плюнуть, и престиж нашей страны упадет донельзя.
Валера Ефремов и наша милая костюмерша Танечка ходили пересдавать, т.к. неточно назвали союзников, остальных Бог миловал.
Особенное внимание уделялось личной жизни выезжающего. К тому моменту я был уже давно разведен, но должен был толково объяснить, по какой причине.
Само собой разумелось, что советский человек если уж создал семью, то обязан ее сохранять, а то опять же вдруг за границей спросят – что тогда?
Было абсолютно ясно, что вопросы о съездах партии и о сложном отношении произраильских группировок к палестинскому движению лишь предваряли главный вопрос. О причине развода.
Ну, конечно. Ведь на все остальные вопросы члены комиссии уже более или менее знали правильные ответы, и чисто по-человечески понять их было можно.
Каждый раз у меня бывало сильное искушение свалить все на дуру жену, которая не знает на память «апрельские тезисы», но я вовремя спохватывался, обычно краснел и отвечал, что причины моего развода лежат в области компетенции медицинских органов.
Многозначительные взгляды, которыми обменивались члены комиссии, показывали, что это политически самый правильный ответ.
Конец ознакомительного фрагмента.