Разработанные Генеральным штабом РККА и утвержденные 14 октября 1940 г. правительством «Соображения об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на Западе и на Востоке на 1940–1941 годы» реалистично оценивали сложившуюся обстановку. В них делался следующий вывод о противниках СССР: «Таким образом, Советскому Союзу необходимо быть готовым к борьбе на два фронта: на Западе против Германии, поддержанной Италией, Венгрией, Румынией и Финляндией, и на Востоке против Японии, как открытого противника или противника, занимающего позиции вооруженного нейтралитета, всегда могущего перейти в открытое столкновение».

Важнейшей задачей политической и военной стратегии в этих условиях являлось укрепление обороны страны и ее вооруженных сил. В то же время советское руководство стремилось дипломатическими и другими средствами на максимально возможный срок отодвинуть вовлечение страны в войну, найти союзников и разобщить противников.

Но на международной арене антагонизм между двумя государственными системами – западными демократиями и социалистической Россией – воспрепятствовал в 30-е годы созданию коалиции, способной предотвратить войну, сдержать агрессоров. Необоснованные репрессии внутри страны ослабляли настойчивые усилия, которые предпринимались для укрепления ее обороны. Еще не подготовленный к войне Советский Союз вынужден был в июне 1941 г. противостоять мощнейшему противнику в лице Германии, силы которой резко взросли в результате уже достигнутых завоеваний и созданного в 1940 г. военного блока агрессоров.

Следует констатировать, что политическое и военное руководство СССР не сумело выработать реалистический план ведения войны. Следует ли наносить упреждающий удар по противнику и существуют ли возможности для такого удара? Каковы будут рубежи обороны и действия войск в случае внезапного нападения и наступления противника в глубь территории страны?

Вероятность отступления далее ослабленной линии укреплений на старой границе, вопрос о последующих рубежах обороны, насколько об этом можно судить по доступным к настоящему времени документам, только начали разрабатываться. Выводы по итогам войны с Финляндией, обнажившей провалы стратегического и политического характера, крупные недостатки в боевой подготовке и материальном обеспечении войск, реализовывались медленно.

В сложившейся обстановке разгром вермахтом летом 1940 г. в быстротечной кампании французской армии, а фактически всех сил англо-французской коалиции на Европейском континенте явился фактором стратегической внезапности. Расчеты на затяжную для Германии войну на Западе рухнули. Соотношение сил резко изменилось в пользу агрессоров. Время подготовки страны к обороне оказалось сжатым до предела. Массированное применение противником танков и авиации требовало коренного пересмотра многих устоявшихся положений стратегии, оперативного искусства и тактики, обеспечения войск новыми видами боевой техники, транспортом, материальной и морально-психологической подготовки личного состава к ведению войны в несравненно более сложных условиях, нежели в Монголии и Финляндии. Трудно объяснить в этой связи заявление наркома обороны С. Тимошенко на совещании высшего руководящего состава РККА (21–30 декабря 1940 г.) о том, что «в смысле стратегического творчества опыт войны в Европе, пожалуй, не дает ничего нового». «Сейчас уже не секрет, – отмечает в своих ранее не публиковавшихся воспоминаниях Адмирал Флота Советского Союза Н. Кузнецов, хорошо знавший обстановку того времени, – что, разбирая первые дни и часы войны, мы видим, как, кроме ошибок со стороны главы правительства, ошибок прежде всего политического порядка, были также крупные ошибки со стороны нас, военных».