Перед глазами ясно встал образ Оксаны. «Она так далеко. Неизвестно, сможем ли мы с ней встречаться, – он неприязненно посмотрел на друга, – ему все легко дается».
– Ну, а ты-то что молчишь? – напустился на него Алексей, – Неужто тебя никто не поймал на крючок?
– Пожалуй, что и нет, – Дмитрию напрочь расхотелось рассказывать Алексею об Оксане.
Перед глазами снова возникла Вероника, разрезающая руками зеленоватую толщь морской волны. Он вспомнил ее расстроенное лицо, когда они прощались в день отъезда. «Может, рассказать о ней?»
– Мальчики, может чаю, – Надежда Вячеславовна прервала тягостное молчание.
– Конечно, тетя Надя, – Алексей с хрустом потянулся и ухватил кружку.
Дмитрий облегченно перевел дух. Оставалось время собраться с мыслями. Он с шумом прихлебывал горячий чай, а сам обдумывал, как и о ком рассказать. Несмотря на недавнее стремление поделиться, ему вдруг захотелось все оставить в тайне. Неизвестно еще, как дальше сложится.
Наконец, кружки отставлены в сторону.
Алексей устремил на Дмитрия внимательный взгляд.
– Вообще-то, – медленно проговорил Дмитрий, – встретил я тут…
– Ты так говоришь, – презрительно перебил Алексей, – будто тебе за все лето одни только коровы встречались…
И вот тут Дмитрия прорвало.
– Да, я встретил девушку! – с вызовом проговорил он, – она самая лучшая, самая красивая, самая умная и вообще самая, самая, самая… И я полюбил ее. – последняя фраза вырвалась непроизвольно. Дмитрий даже остолбенел, когда выговорил ее. До этого момента он даже и не думал о любви. А сказав, он вдруг понял, что это действительно так. Он ЛЮБИТ ее!
С Алексея внезапно слетела вся насмешливость. Он уважительно посмотрел на друга.
– Я не готов сказать такие слова о Насте, – растерянно пробормотал он.
– А я повторю еще и еще раз Я ЛЮБЛЮ ЕЕ!
– А она об этом знает?
Дмитрий сник.
– Узнает!!!
– А как ее зовут?
– Имя? У нее самое прекрасное имя – Оксана!
Дмитрий закрыл лицо ладонями и глухо повторил:
– Я ЛЮБЛЮ ЕЕ!!! И когда-нибудь я скажу ей об этом!
3
– Ну, Димыч, радуйся, – Иван Николаевич вошел в комнату Дмитрия, помахивая перед собой белым бумажным квадратиком.
– Чему радоваться-то? – Дмитрий нехотя оторвался от своего занятия: он пытался на листе бумаги изобразить Оксану, но у него ничего не получалось; и повернулся к отцу.
Иван Николаевич снова торжественно взмахнул своей бумажкой.
– Вот, – его голос принял левитановское звучание: ясно послышались несказанные слова – От Советского Информ. Бюро… – вот, что, по моему мнению, должно доставить тебе хоть чуточку радости…
– Что это? – Дмитрий протянул руку, стараясь перехватить хрустящий прямоугольник.
Иван Николаевич быстро убрал руку за спину.
– Ну, уж нет, сын, – он укоризненно покачал головой, – ты лучше попробуй сам догадаться…
– Догадаешься тут с тобой, – хмуро протянул Дмитрий, – с твоими подколами на этой бумажке может оказаться все, что угодно.
– Обижаешь, – Иван Николаевич присел на край дивана напротив сына, – ты бы, Димыч, лучше головой подумал. Она тебе ведь дадена не только для того, чтобы шапку носить.
Дмитрий добросовестно начал прокручивать в голове возможные варианты доставления ему радости. Отец с легкой усмешкой смотрел на сына.
– Похоже, сынок, ты ищешь не в том направлении…
– То есть?
– Попробуй представить только ту информацию, которая, исходя именно от меня, могла бы доставить тебе радость…
– Подожди, подожди, – лицо молодого человека несколько прояснилось, – ты хочешь сказать, что на этом листке у тебя… адрес Оксаны?
– Молодец! – Иван Николаевич хлопнул сына по спине и поднялся.
Дмитрий уставился на листок, усыпанный столь долгожданными символами.