Грейс не успела ответить – ассистент режиссера принялся отсчитывать время, показывая пальцы для наглядности.

Андреа повернулась к камере:

– Итак, наш сегодняшний гость – Грейс Дэниэлс, известная художница, занимающаяся изготовлением лоскутных одеял. Грейс, добро пожаловать в студию!

– Благодарю вас.

– Насколько я понимаю, вы курируете новую выставку старинных лоскутных одеял в музее де Янга.

– Совершенно верно. Выставка называется «Узоры души: творчество афроамериканских рукодельниц в…».

– А ваши работы включены в экспозицию?

– Нет, – ответила Грейс излишне резким тоном. – У нас выставляется антиквариат.

– Да, разумеется. И в чем же особенность экспонатов?

– Это не только произведения искусства, но и объекты, представляющие историческую ценность. Одеяла шили рабы для своих нужд, и по ним специалисты судят об их жизненном укладе. – Помня об ограниченном времени, Грейс в общих чертах объяснила, какие выводы можно сделать на основе выбранных материалов, узоров и состояния одеял.

– Потрясающе! – прервала ее Андреа на полуслове. – Особенно учитывая, что в рукоделии сейчас наступил период возрождения. Такие виды хобби, как изготовление лоскутных одеял, в последнее время необычайно популярны, а вы фактически стояли у истоков, так ведь?

– Ну… Выставка как раз демонстрирует…

– Полагаю, вашим поклонникам хотелось бы узнать, когда же вы порадуете нас персональной выставкой. – Андреа изобразила невинную улыбочку. – Насколько я помню, последний раз это было года три назад.

– Два.

– А чем вы сейчас занимаетесь?

Грейс заставила себя улыбнуться:

– Я предпочитаю не рассказывать о своих проектах до их завершения.

Ослепительная улыбка ведущей даже не дрогнула.

– То есть творческому сообществу Сан-Франциско придется томиться в ожидании?

– Видимо, так… А пока что приглашаю всех на выставку в музей де Янга, где вы сможете соприкоснуться с важной частью американской истории и культуры. – Грейс торопливо обрисовала детали. Внешне она оставалась спокойной, но внутри все клокотало от ярости на Андреа за бестактные вопросы. Впрочем, и сама хороша – чего дергаться из-за ерунды?

По завершении интервью Грейс поспешно покинула съемочную площадку, даже не попрощавшись с ведущей. Джастина с внуком ждали ее в холле.

– Ну, как все прошло? – спросила дочь.

– Закрыли тему, – буркнула Грейс на ходу. «Чем вы сейчас занимаетесь…» Да ничем! Последнее одеяло сшито больше года назад! Рассказывать на всю страну, что когда-то неисчерпаемый источник ее вдохновения иссяк и на душе пусто, как в пересохшем колодце?

– Надо выбираться отсюда, – сказала она вслух, ни к кому не обращаясь.

– Я припарковала машину в соседнем квартале, – озадаченно уточнила Джастина, но Грейс не обратила внимания. Бежать, бежать куда подальше! Ей до смерти надоело все: собственная квартира, ателье, музей, где подобные вопросы задавали чуть не каждый день…

Неожиданно она вспомнила свою подругу Сильвию Компсон, которая вела курсы рукоделия где-то в Пенсильвании. Может, тишина и покой пойдут ей на пользу и вдохновение вернется – пока руки еще держат иголку…

Как ни странно, пилоту удалось не только найти крошечный аэродром, но и чудом приземлиться. Джулия смотрела в иллюминатор, охваченная дурными предчувствиями. Диспетчерская вышка, низенькое здание аэропорта, и море деревьев вокруг. Старик совсем из ума выжил – заслать ее в такую глушь?!

– Лимузин будет ждать у трапа, – сказал агент, перегнувшись через кресло. – Я не афишировал ваш приезд, но не удивлюсь, если внизу уже собралась толпа. Для них тут лимузин – событие года.

Джулия раздраженно поморщилась.