– Про какую еще Лилит?

– Прародительницу рода человеческого…

– Что, еще одна гипотеза? Нет, я про мудрость целости, или про целость мудрости говорю. Все зачатия непорочны! Нет, ты не врубаешься… А я-то тебя ждал, чтобы вроде как завещать тебе нечто.

В растерянности огляделся я по сторонам, увидел полочку с посудой.

– Это ты прав, добра я не нажил… А помнишь, я тебе все истину собирался выдать?

– Конечно, помню. Много раз!

– Много раз обещал или не выдал?

– Какая разница, наверно, поровну.

– Ну и дурак! Совсем ты стал, доктор, дурак! – Павел Петрович счастливо засмеялся. – Врастяжку бы тебя, да пороть как русского.

– Почему как русского?

– Тот же, как ты сказал, геофизический смысл: врастяжку, потому что страна у нас такая, растянутая по параллелям, а пороть поперек, дабы придать тебе хоть некоторую меридиональность.

– Значит, русские, по-твоему, параллельный народ?

– Соображаешь уже. Конечно, параллельный – по линии наименьшего сопротивления. Все лежим, ждем-с. Разлечься и разложиться разве не синонимы? А время свое пропиваем: меридиан – он ведь время измеряет! Хотя отдельные вертикальные герои встречаются… вверх тянутся. Петр, ты думаешь, с чего такой длинный? Вот он меридиональный. И упомянутый Чехов. Тоже ростом вышел…

– Это уже география, а не геофизика.

– Не умничай. География тоже наука вовсе не школьная. Тут уже история с географией… Почему-то в наше время это выражение имело иронический оттенок. Ничего смешного! Параллельные империи все вширь от дома по суше растекались, метрополия растворялась в империи, а меридиональные – все вплавь, дом свой нетронутым оставляя. Но как ни расширяйся, а соединить время с пространством воедино никому не удавалось – ни Александру Македонскому, ни Чингисхану с Наполеоном, ни Гитлеру со Сталиным. Вот чемпионы параллели! Что им Галлилей… для них всегда Земля плоской оставалась, вот они и доходили до ее край-ности.

– Мне во всей географии больше всего нравилась средневековая картинка, как монах за край Земли заглядывает…

– Мне тоже она нравилась. Он ведь не только с любопытством, а с трепетом, на коленях заглядывает, вцепившись в край Земли как за спасательный круг. А эти исторические монстры безоглядными всегда были. По ним уже разрывы времени начинаются, эпохами потом называются. Потому что география не только историческая, но и политическая наука. Слыхал я, что власть наша уже и на само время посягнула. Большевики – те с календаря начали да с алфавита, так что до сих пор непонятно, почему Рождество после Нового года, а слово письменное потеряло свою твердость и окончательность. А эти попробовали было с языком – не по силам, тогда сокращать меридианы начали, чтобы народ время вообще перестал замечать и не проснулся. Боятся они его, что ли?

– Как не бояться… Про время ты хорошо отметил. Нету его у них. Мешает оно им.

– Им все мешает! Я почему еще в пещеру закопался? Заметил, что всем мешаю. Пробовал лечиться и заметил, что все всем стали мешать: больные – нянечкам, врачи – медсестрам… В чем дело, думаю? Вот и пошел сам лечить. А власть у нас как была народная, так ею и осталась: состояние народа всегда в ней первой отразится! Стало ей все мешать, не только урожаи и пожары, а больше всего народ этот, который она собой выражает. Не любят они в зеркале отражаться, вот что! – а ведь каждый день приходится бриться по протоколу. Отразятся, порежутся ненароком и думают, глядя на себя, что все такие, что и народ такой – хоть бы его вообще не было! – вот и давят как на больной зуб, а вырвать боятся. А народ что? Не дай бог как зевнет да встанет! Примет меридиональное положение… Кровищей собственной, конечно, умоется, шило на мыло поменяет, но добьется такой власти, чтобы ей покориться.