Всё тот же мальчишка принёс большую тряпку и принялся вытирать пса, на что получил раздражённый рык. Я забрал тряпку у него и сам подошёл к псу, мальчишка тем временем вышел со склада. Чудовище с явной злостью смотрело то на тряпку, то на меня. Да-да, это жутко бесит, но что поделать. Я попытался подойти ближе и чуть не напоролся на острые зубища этой твари. Спустя полчаса мучений и борьбы я вышел со склада с несколькими царапинами, синяками и слегка опухшим глазом, кажется, будет фингал… Мальчишка хотел было зайти на склад с небольшим тазиком воды и миской внушительного шматка мяса, но я остановил его, прикинув, что это чудище сейчас не в лучшем настроении и может… слегка покусать мальчика… Я забрал у него еду и, глубоко вздохнув, зашёл на склад. Быстро поставив тазик и бросив куда-то рядом миску с мясом, вылетел за дверь, захлопывая её прямо перед самой мордой разъярённого зверя.

За этой картиной наблюдала хозяйка кафе – та самая женщина – в её глазах читался вопрос. Я оглянулся на дверь, за которой сидел лохматый монстр. Я так понимаю, что в мировоззрении этой женщины хозяин не должен бояться собственной собаки, но тут есть одна проблемка… Я ему не хозяин, и он не мой питомец. Я не стал пытаться донести эту простую истину до её разума и просто плюхнулся на стул, что был неподалёку.

Женщина принесла мне лёд, на её лице всё так же проскальзывало недоумение и лёгкая надежда на объяснение, но когда она поняла, что ей не собираются ничего объяснять, просто вернулась к своим делам и сообщила, что в служебной комнате есть небольшой диван, где я могу расположиться, пока не закончится ливень.

Я последовал её совету и ретировался на диван, приложив лёд к опухшему глазу. Прохлада одновременно расслабляла и обжигала, распространяясь ледяными иглами по коже. Голова гудела, требуя законной передышки в виде сна: «И что я только делаю?»

Через полчаса я с трудом разлепил глаза и огляделся по сторонам. В комнате было темно, но это не мешало мне ориентироваться в пространстве, будто я на уровне инстинктов чувствовал очертания предметов. Для меня это обычное явление, поэтому когда я вижу людей, которые всё время спотыкаются обо что-то в темноте, прихожу в некое недоумение.

Я отложил в сторону уже пропитавшийся растаявшим льдом платок и направился к выходу. Однако когда я дотронулся до ручки, то почувствовал некоторый дискомфорт. Осмотрев свои руки, я заметил, что на мне не моя одежда, чему я сильно удивился, а после вспомнил, что хозяйка кафе любезно дала мне сменную. Оглядев комнату ещё раз, я приметил на небольшой вешалке свои вещи, и, к моему сожалению, они были всё ещё сырые.

С печальным вздохом и неохотой я натянул на себя эти мокрые тряпки и невольно скривился: ткань неприятно липла к телу и была жутко холодной. Положив вещи хозяйки на диван, я вышел в само кафе: здесь было так же темно. Поспешно прошёл к двери на склад, в этот момент я почувствовал себя домушником… Неприятное ощущение. Стоило мне открыть дверь, как пёс тут же вылетел, проскочив мимо меня прямо к выходу из кафе: видимо, ему не понравилось сидеть в таком маленьком помещении.

Я также направился к выходу, но в паре метров от него на меня нахлынуло чувство вины: эта женщина накормила меня и дала кров над головой, а я вот так ухожу… Разумом я понимал, что расплатиться мне нечем. Разве что грубой силой, но я не могу здесь оставаться. Впрочем, у меня даже этой грубой силы нет… Стоп… «Не могу здесь оставаться?» Почему я подумал об этом? Я ведь никому ничего не обязан, и никто за мной не гонится, так почему? Я обернулся назад и увидел мальчишку, выглядывающего из-за ещё одной двери, взглянуть ему в глаза мне не хватило духу. Стало действительно стыдно. Я уже хотел было вернуться назад, но рык со стороны пса заставил меня вздрогнуть и выбросить всё лишнее из головы. Я поспешно выбежал из кафе, на секунду застыв в дверях, говоря этим: «Прости и прощай».