Взгляд девушки резко переменился, синий цвет её глаз стал насыщеннее, вокруг тела взвилось синее пламя, в котором отчётливо виднелись очертания чёрного ягуара. Упырь застыл, словно в испуге, смотря на девушку. В её лице изменилось что-то еле уловимое.

– Как ты посмел… – сказала та тихо.

В её голосе прозвучали властные, стальные нотки, и оттого сказанное прозвучало ещё более зловеще.

– Как ты посмел навострить своё гнилье на меня?

Девушка резко встала без помощи рук, как будто её кто-то дёрнул поднимая. Огонь в такт её злобе закружился вихрем, вспыхивая, словно взрываясь от бешенства.

Очертания пантеры также стали более агрессивными. Она словно рычала, и этот рык слышал лишь мертвец, что стоял в замешательстве.

– Ты расплатишься за своё неповиновение.

Огонь сорвался с места и окутал пытающегося сбежать упыря. Тот кричал, корчась в адской агонии на полу. В глазах девушки плескалось довольство сделанным, словно она наказала неповинующегося слугу, а тот раскаивался во всех смертных грехах, лишь бы боль прекратилась.

– Ты заслуживаешь смерти.

Девушка высокомерно подняла голову и довольно ухмыльнулась. Пламя, которым был охвачен упырь, дёрнулось и снова вспыхнуло, словно взрываясь. Крики резко прекратились, а на месте упыря остался лишь обугленный труп.

Весь огонь развеялся, а глаза девушки потускнели, и та упала.

Тем временем Альфонс кинул взгляд на закончившееся представление в здании и вернулся к последнему десятку трупов.

– Теперь можно заканчивать с этим, – прошептал он невозмутимо и с еле заметным облегчением.

Молнии вокруг него дёрнулись, кнут стал укорачиваться. После электрические заряды стали собираться в небольшую, непроницаемую для света сферу в ладони Альфонса.

Упыри кинулись на него, и сфера стала стремительно разрастаться, поглощая всю жизнь в пространстве, до которого дотягивалась.

Дома, дома и ещё раз дома. Что я здесь делаю? Зачем вернулся туда, где умирал бессчётное количество раз? В голове туман, я надеялся, что всё наконец закончилось, но это место не желает отпускать меня. Призрак, который был мной… Или я, который был призраком… Я запутался в этих понятиях настолько, что уже не отличаю одно от другого. И кто только дёрнул меня разбираться во всё этом? Ещё немного, и моя голова закипит, словно чайник… Приду домой и выпью чай с тремя ложками сахара. Хорошая идея. И ещё печенье, тоже сладкое. Терпеть не могу сладкое. Но без него не могу.

От моих размышлений меня отвлёк лай. Лохматое чудовище недовольно посмотрело на меня. Видимо, его раздражает, когда я задумываюсь о чём-то. Несправедливо. Я имею право на мысли. Очередное «гав», кажется, какая-то часть меня обиделась на пса… На его счёт я испытываю двоякое чувство. С одной стороны, я с ним уже месяц, но привыкнуть всё никак не получается, с другой – такое чувство, будто я знаю его уже не одно тысячелетие. И не года, десятилетия или сотни лет, а именно тысячи. Не знаю, что и думать по этому поводу.

Вот мы и пришли к «тому самому» зданию. Сомнения давали о себе знать, но меня будто вёл какой-то инстинкт, который твердил лишь одно: «Ты должен найти свою правду». Что ж, сопротивляться этому не вижу смысла, да и мне самому интересно. И страшно. В конце концов, меня здесь столько раз разрывали на кусочки… Меня до сих пор бросает в дрожь, когда вспоминаю об этом. Нет, не так. Я до сих пор прихожу в ужас от ощущения того, что в плоть вонзаются многочисленные клыки, а после отрывают от меня целые шмотки мяса. И так раз за разом… Рука невольно дрогнула и зажала рот. Снова этот запах гнилой плоти. Моей плоти…