– А теперь – еще одно, и все, обещаю, что уже оставлю вас в покое, – сказал врач, встав перед ним и сунув руку в карман своего халата. Вытащив оттуда стопку небольших белых карточек, он снова уселся на край постели, достал из пачки одну карточку и приблизил ее к Его лицу, говоря:

– Если вы узнаете того, кто на фото, пожалуйста, скажите. Только коротко, одним предложением, кто изображен на фото. Если не узнаете – просто покачайте головой. Хорошо?

Он совершенно не понимал, что еще за представление начинается. Ему все это казалось очень странным и смешным, но Он подумал, что ни о каких шутках и речи быть не может, когда за дело берется такой зануда, как этот Маккорник. Поэтому Он посмотрел на фотографию. С нее смотрела какая-то улыбающаяся молодая девушка, с зелеными глазами, веснушчатая, с копной растрепанных рыжих волос.

– Я ее не знаю, – коротко сообщил Он, глядя в глаза Маккорнику, и с тревогой уточнил: – А должен?

Маккорник взглянул на Него с явным выражением неудовольствия и, подсовывая Ему следующую фотографию, заметил:

– Пожалуйста, несколько минут ни о чем не спрашивайте, а только отвечайте. Ни о чем! Можете?

– Ну разумеется. Извините.

– Кто изображен на этой фотографии? Вы узнаете этого человека? – спросил Маккорник, показывая пальцем на лицо Сесильки на фото. Улыбающаяся, с красивыми, более светлыми, чем обычно, волосами, распущенными, падающими свободно на плечи. На носу несколько веснушек, губы раскрыты, язык высунула… Радостная и счастливая. На фоне лазурной водной глади и пляжа.

Он хотел было ответить, но не смог выдавить из себя ни слова. Губы у Него вдруг задрожали, а глаза наполнились слезами. Он начал глубоко и часто дышать, от чего пластиковые трубочку у Него в ноздрях зашевелись и сдвинулись. Лоренция наклонилась над Ним, чтобы снова запихать их обратно Ему в нос.

– Это Сесилька, моя дочка, – произнес Он наконец, справившись с волнением.

Маккорник, сидя неподвижно на краю постели, смотрел Ему в глаза. Затем вытащил следующую фотографию.

– Это Эва, моя… не моя женщина. Я ее люблю.

– …Милена, мы как-то провели друг с другом несколько месяцев…

В этот момент Маккорник вдруг прервался и стал перебирать фотографии, а потом вытащил из середины одну. Она была пожелтевшая, в нескольких местах порванная, когда-то черно-белая, а сейчас приобретшая эффект сепии. На ней Он, хоть уже и совсем большой мальчик, почти мужик, сидит на коленях у маленькой старушки, которая высовывает смеющееся лицо у Него из-за плеча.

– Это Марта, моя бабушка Марта, – ответил Он, улыбаясь, и потянулся за фотографией. Маккорник поспешно убрал руку и достал другую фотографию.

– Минуточку! Да. Это Дарья, моя бывшая студентка. Я ее знал чуть ближе, чем остальных. Поэтому и помню лучше…

– …Наталья, математик, философ, а на самом деле – художница. Живет теперь в Италии, на Сицилии…

– …Не совсем уверен, кажется мне знакомой. Но нет. Эту женщину я не узнаю, – сказал Он, всматриваясь в лицо элегантно причесанной и одетой брюнетки в претенциозных очках.

– …Это Юстина, когда-то мы с ней были близки. Даже жили вместе одно время. После моего развода…

– …Патриция, моя бывшая жена.

В этот момент Маккорник встал, положил пачку фотографий на конверт на прикроватном столике и сказал:

– Я оставлю вам все. Чтобы вы могли посмотреть еще раз, если будет желание. Спокойно.

– А откуда у вас эти фотографии? И зачем вы мне их показывали? Чего хотели добиться? – Он попытался приподняться на постели.

Маккорник, прежде чем ответить, взял папку у Лоренции и что-то поспешно стал в нее записывать. Не глядя на Него, заговорил, как будто сам с собой: