– Прошу вас, я не хочу, – прошептала Саша, умоляющими глазами глядя на него, понимая, что справиться с ним не может, пытаясь остановить его и удержать освободившимися руками.

– Вы никогда не хотите. Не слишком-то это правильно для хорошей жены, – процедил он, прижимая ее с силой к стене, не обращая внимания на все попытки вырваться.

– Уйдите! Оставьте меня! Вы противны!

– Противен?! – взревел он и вдруг яростно швырнул ее на кровать. Тянущая боль пронзила ее тело. Саша не успела подняться, как он зверски схватил ее сзади и поставил на четвереньки. Она зажмурилась от боли внизу, пытаясь удержать равновесие, опираясь руками о кровать, чтобы не навредить малышу. Виктор крепко держал ее сзади. Она чувствовала, как он еще сильнее вспотел, сжимая ее плечи, как больно и тяжело входил в нее, от чего ей приходилось сильнее пригибаться к кровати, надеясь обезопасить малыша. Его тяжелое липкое от пота тело яростно двигалось снова и снова, снова и снова, отчего у Саши дико напрягалась спина, болезненно вздрагивали тяжелые набухшие груди. Но кончить не мог, долго и судорожно пыхтел, мучительно хватаясь за ее плечи. Саша с трудом удерживала равновесие, обхватив второй рукой живот, беззвучно рыдая от боли и обиды. Он тяжело дышал, сильнее прижимал ее к кровати, потом пытался пристроиться иначе, грузно перемещая тяжелое тело. Пыхтя и злясь, стискивал толстыми пальцами ее болезненные груди, не обращая внимания на то, как Саша вскрикивала, безнадежно пытаясь отстраниться. И вдруг, обессиленный, злой и недовольный, он в бешенстве отпихнул ее в сторону, а сам обмякшим телом рухнул на кровать, тяжело дыша, будто из последних сил. Саша быстро отползла, поджав к животу колени, ощущая мелкую противную дрожь в руках и ногах. Нещадно отваливалась спина и ныла промежность. Хотелось издохнуть, лишь бы только не видеть его противное бесцветное лицо.

– Я запрещаю вам с ней встречаться. Пусть катится обратно, и все ее подарочки верните, – через некоторое время произнес он, тяжело вставая с постели.

Не поднимая головы, не в силах посмотреть на него, Саша сдавленно прошептала:

– Вы думаете, у вас есть право разлучать меня с семьей?

– Я – ваша семья! – рявкнул он, стаскивая с себя потную рубаху и небрежно бросая ее в угол. – Я принял вас. Вы мне обязаны. А вы… ни на что негодны!

Саша мучительно закрыла глаза, съеживаясь от его слов и звуков его голоса, и сдавленно прошептала:

– Я не могу ее оставить одну в чужом городе…

– Она не одна. С ней ее безбожник и прелюбодей, – он презрительно усмехнулся, налив из графина воды и быстро выпив.

Это было невыносимо. Находиться с ним в одной комнате, слышать его ненавистный голос, чувствовать запах его пота не было сил! Слезы и горечь толкали ее сползти с постели, несмотря на тянущую боль в животе. Тяжело передвигая ноги, держась за кровать, Саша двинулась к двери, говоря на ходу:

– Вы не можете мне запретить. Я вам не бессловесное существо! Моя сестра проделала такой путь, чтобы приехать ко мне. Вы не можете мне запретить!

– Вернитесь в постель! – процедил он недовольно, делая шаг к ней. – Будете упираться, я вас дома запру. Вы никуда не сможете ходить! – с этими словами он быстро подошел и навалился над ней, упершись руками в дверные косяки.

Она держалась рукой за ручку, снизу вверх глядя на него, еще чувствуя противную ноющую боль внизу, надеясь убежать, если он вновь попытается взять ее силой.

– Дайте мне ее проводить! Что мне на колени встать перед вами? Она моя сестра! Прошу вас! – голос ее дрожал.

– Вы в первую очередь моя жена! Извольте слушаться, – он схватил ее за руку, желая оттащить от двери.