Кабинет имел средние размеры, но был стильным и функциональным. Меня усадили за стол напротив следователя. Ему было в районе тридцати, а звали его Олег Сергеевич Палкин. Ввиду жаркой погоды он был одет в джинсы и футболку и совершенно не напоминал официальное лицо, но, когда начал задавать вопросы, я сразу поняла, что такому палец в рот не клади. Однако ему не удалось из меня вытянуть ничего такого, чего бы он уже не узнал от Виталия и Гали. Тогда он приступил ко второй серии вопросов, которые касались вечера пятницы.

В тот день в 18.30 мы дружно выключили компьютеры и перебрались в комнату отдыха, чтобы проводить Катю в очередной декретный отпуск. Она заказала осетинские пироги, и мы пили чай и обсуждали всевозможные темы минут сорок. Потом стали расходиться по домам. Мы с Катей задержались дольше других, так как мыли посуду.

– Начальник отдела тоже был с вами? – поинтересовался Палкин.

– Конечно.

– Припомните, в каком порядке все покидали комнату отдыха.

Я, как могла, припомнила. Первыми убежали наши стажеры, за ними последовал Юрка, затем Женя и Влад. Олег и Лена ушли минут на десять раньше нас с Катей. По дороге к выходу я в свой отдел не заглядывала, так как сумочка у меня была при себе, поэтому не видела, задержался ли кто-то на рабочем месте или нет.

– Но ведь перегородки не высокие, – как бы между делом заметил следователь.

– Но наш отдел в глубине муравейника, так что из коридора ничего не видно. Если бы кто-то стоял, тогда другое дело, а так…

Когда я вышла из кабинета, то чувствовала себя ужасно усталой и как будто в чем-то виноватой. Я бросила сочувствующий взгляд на Женю, которому предстояло выдержать поединок со следователем вслед за мной, но он ничего не заметил, так как мыслями был где-то совершенно в другом месте. Галя тем временем внимательно меня осмотрела и с усмешкой произнесла:

– У тебя такой вид, будто ты спала на сеновале.

Это высказывание было совершенно неуместно и почти оскорбительно. Только что чуть ли не в обмороке валялась, а теперь обращает внимание на какие-то мелочи. Мне даже захотелось повторить Юркино высказывание «Заглохни!», но я ведь вежливая, так что сдержалась.

– Ладно, девочки, вы тут обменивайтесь любезностями, а я пошел, – сказал Виталик, удаляясь.

Мы поделились впечатлениями о допросе, после чего стали строить версии.

– Как думаешь, кто ее убил? – понизив голос, спросила Галя.

– Тот, кому она мешала.

– А кому она мешала?

Этого я не знала, но наверняка кому-то мешала, раз ее убили.

– Может, она случайно упала и ударилась головой? – предположила приятельница.

Я снисходительно посмотрела на нее:

– Ты же видела, как она лежала. Думаешь, она сама засунулась за диван?

– Вот-вот, – подхватила Галя. – Сунулась туда, чтобы что-то достать, а тут у нее сердечный приступ или удар. А, может, и впрямь ударилась, а потом не смогла оттуда выбраться.

Я вдруг озадачилась вопросом, зачем вообще Марина появилась в комнате отдыха, ведь у начальства кабинеты со всеми удобствами, там и мраморные раковины, и чайники, и кофеварки. Кстати, в ее кабинете я как-то раз была, он ничуть не хуже, чем у генерального директора. В общем, бесполезно строить какие-то версии, пока неизвестно, отчего она умерла.

– Почему Светку не видно? – сменила тему Галя.

– У нее отгул.

– Отгул за прогул? – ехидно осведомилась она.

Я не стала комментировать ее высказывание, но она продолжила нападение на свою якобы подругу или, по меньшей мере, близкую приятельницу: – Виталик ее совсем избаловал. Она вьет из него веревки, а он идет у нее на поводу. Эта стерва ведет себя, как собака на сене – ни себе, ни людям.