Солнечный яркий свет, словно янтарь, истекающий соком. Древа и бежево- белые стены строений без крыш. Проемы окон и дверей очертанья утратили четкие. Стены – зубцы, как огрызки неровные в небо торчат. Словно башни средневековые после победы врага. В домах вместо пола – стекло истолченное мелко, словно алмазная крошка на солнце горит сотнями жалящих граней. Нет спасенья от солнца. Тесно строенья стоят, словно прижавшись друг к другу. Шаг лишь один – и ты в чужом доме, шаг из хозяина в гостя тебя превращает. Мебели нет никакой, лишь скамьи. Тут люди когда-то бродили ногами босыми. Темная змейка воды меж руин этих вьется. Мутная, блеска лишенная, жажду любую одним своим видом в ничто обращая. Из крайнего дома Башня видна, горделивая, мрачная. Капель звучание мерное звон тишины нарушает. Словно невидимый маятник времени вечность отсчитывает.

Группа экспертов заседала в гостиничном номере в условиях сверх секретности. После покушения на итальянского эксперта, анонимных сообщений с угрозами и бутылок с зажигательной смесью на ковре зала заседаний, группа покинула официально отведенное ей здание и, под прикрытием военных, экстренно переехала в отель. Для отвода глаз, несколько разных групп людей были доставлены разные населенные пункты. Усталые и подавленные эксперты сгрудились у стола. Покрасневшие глаза и пульсирующие на лбу жилки выдавали крайнее напряжение.

Экран телевизора то озарялся языками пламени, вспышками камер и сирен полицейских машин, то погружался в пучину едкого дыма, черных проемов выбитых окон и сгоревших машин.

– Я настаиваю на том, что съемочную группу сейчас менять нельзя. Нет никакой гарантии, что следующая команда поведет себя адекватно. Нет никакой уверенности, что их не перекупили. Кроме того, действующая группа уже выполнила свою часть контракта, и в ней теперь никто не заинтересован. Более того, они действительно изолированы от всего этого кошмара. Необходимо срочно передать им прилагающийся конверт и обеспечить надлежащую охрану. А так же надежную связь. У кого есть возражения?

– Коллеги, у нас лишь три шанса вмешаться, и, если мы сейчас используем один из них, не совершим ли мы непоправимую ошибку? Кто знает, как дальше будут развиваться события? Полагаю, не лишним будет напомнить, что по контракту, мы получаем гонорары только после официального вступления в права наследника, победившего в игре.

– Допустим, мы оставим прежних журналистов, согласятся ли они? Кто доставит пакет, ведь в сложившихся условиях никому нельзя доверять.

– Военный вертолет.

– И где он приземлиться? Не забывайте, они в башне, а на улице – ночь. Я слышал, там вокруг болота. Кстати, у них нет даже питьевой воды. Ситуация выходит из-под контроля.

– Тогда танк. Или несколько. И конвой.

– Простите, что перебиваю, но у меня есть информация, что башни нет ни на одной карте. У местных она считается проклятой. Испокон века ее обходили стороной даже торговые караваны, хотя по приданию, где-то рядом должна быть река. Правда, она тоже проклята и считается рекой мертвых.

– В каком смысле – мертвых?

– Их туда сбрасывали. Такое жидкое кладбище. Шучу. Словом, Мистер Сайн очень тщательно подбирал локации, как я слышал, у него на это ушло несколько лет. Его интересовали только самые жуткие истории и легенды. И, поверьте, он хорошо платил за стоящие сведения.

– Но местные-то знают, где это. За хорошую сумму они согласятся помочь? В конце концов, участники-то туда добрались?

– Четверо из нескольких сот.

– Время, господа, время! Мы что-то отвлеклись.

– А как туда добирались журналисты?