Лексия старалась дышать спокойно: вдох через нос, выдох ртом. Эта фраза была ей хорошо знакома. Бесполезно злиться на маму. Всю свою жизнь она слышала столько разных вариантов этой фразы, что у нее уже должен был выработаться иммунитет против маминых наставлений.

– Всем, – повторила ее мать с упрямством фанатика. Эва Спорр была тощая, как палка. – Ты будешь такой милашкой, если похудеешь.

Лексия продолжала концентрироваться на дыхании. Осознанность, покой, – внушала она себе. Набрала в рот воздуха, надула щеки, выдохнула. Они часто гуляли, но обычно в более спокойном темпе. Ускорься мама еще немного, и прогулка станет пробежкой.

– Но, мама, – сказала Лексия самым нейтральным тоном, на который только была способна, – есть много людей, кому это пошло бы во вред.

– Это кому, интересно, позволь спросить?

– Аноректикам. Людям нормального телосложения. И тем, кого устраивает их вес.

Эва фыркнула. Люди, довольные своим весом? Это шутка? Прикрепленные к запястьям гантельки засверкали, когда она замахала руками. Мама была в постоянном движении.

– Это им только кажется. Таким людям нужно воспитывать силу воли. Я рада, что работаю в Эстермальме[1]. Там все худые. Это меня мотивирует. Всегда нужно стремиться к совершенству.

Это было кредо жизни Эвы – улучшать себя. Становиться моложе, худее, стройнее. Это правило распространялось и на ее единственную дочь. Лексия готова была поклясться, что ее первым словом в младенчестве было «вредно»: «Нет, Лексия, не ешь это, это вредно».

Эва подпрыгивала на месте, боксируя воздух.

– Можем поговорить о чем-нибудь другом, кроме веса? И не могли бы мы идти помедленнее?

Эва замедлила шаг.

– Речь идет о здоровье. Всем стоит подумать о своем здоровье.

Лексия убрала со лба прядь волос. От пота на затылке волосы уже начали завиваться, а ей не хотелось возвращаться в офис с вороньим гнездом на голове.

– Ты говоришь о здоровье, мама, но имеешь в виду только вес и внешность. Это-то ты можешь признать? – спросила Лексия.

Мать остановилась.

– Это взаимосвязанные вещи. Люди с нормальным весом лучше себя чувствуют. Это здравый смысл. Знание, подкрепленное наукой.

Лексии удалось на этот раз промолчать. Ее мать была помешана на этих вещах в следующей очередности – на своем весе, на весе других, на своей внешности, на внешности других, на количестве калорий в ста граммах всего, что можно положить в рот. Лексия это просто ненавидела. Столько женской энергии уходило на это помешательство. Ее мать была настоящим фанатиком. Они вообще когда-нибудь говорили о чем-нибудь, кроме веса и здоровья? И это началось с раннего детства. На Рождество Лексия получала книги о диетах и комплексах упражнений. На каникулах ее отправляли в лагеря, где им читали лекции про фрукты и овощи и проповедовали активный образ жизни. Дома у них было столько правил, касающихся еды, варьирующихся в зависимости от религии – пардон, диеты, которой в тот момент увлекалась мама. Не говоря уже об унизительных наставлениях на детских праздниках.

Нет, Лексия, не пей сок, пей воду.

Одной булочки тебе мало?

Хватит все время есть!

Один из маминых бывших был пластическим хирургом из Стоксунда. Его звали Хуберт. Эва вышла за него замуж после развода с отцом Лексии – плотником по профессии. Лексия тогда была совсем маленькой. В промежутке мама успела еще повстречаться с продавцом дорогих автомобилей. Брак с Хубертом продлился пять лет. Они жили в его особняке в Стоксунде. Мама работала на ресепшен в его частной клинике. Лексии же пришлось поменять обычную школу на элитную. Эва начала вести себя как женщина из высшего общества. Она покупала одежду в бутиках, устраивала приемы и поощряла Лексию заниматься нетворкингом с одноклассницами. Маме нравилось быть замужем за пластическим хирургом. На тринадцатый день рождения Лексии Хуберт взял фломастер и пометил участки на теле девочки, которыми, по его мнению, ей стоило заняться. Живот, бедра, руки. Мама озабоченно кивала, разглядывая стрелочки и круги.