– Фрэнсис Лонгман. Меня приставили к нему, чтобы я временно курировал пребывание моего подопечного в США…

– Ах, значит социальный работник из лондонского министерства? – удивилась она, просматривая протянутое удостоверение.

– Да, с этим юношей мы уже давно знакомы, он состоит у нас на особом учете, – с какой-то злой иронией проговорил мужчина. – Пару недель назад мы вынуждены были временно перенаправить его дело в Нью-Йорк по семейным обстоятельствам…

– Я знаю подробности, – грубо перебила сотрудница министерства. – А теперь, мистер Лонгман, не могли бы вы оставить нас наедине.

– Да, конечно, – он тут же встал, достал из портфеля какие-то документы, положил их на стол и вышел из кабинета, но по неразборчивому силуэту за прозрачной перегородкой было видно, что далеко мужчина не ушел и стоял совсем рядом, так что ему не составило труда услышать дальнейший разговор.

После того, как они остались наедине, женщина снова обратилась к парню:

– Вы… ты же понимаешь, что это Нью-Йорк? – она бросила резюме на свой стол и постучала по пластиковой перегородке к соседке по офису. – Мелисса, дорогая, принеси мне кофе!

– Да, мэм! – отозвалась сотрудница, после чего тут же сорвалась с места и побежала к кофейному автомату в коридоре. Там сидели еще около двадцати человек, которые на данный момент находились в поисках работы, и им, также как и Блэйму, было назначено собеседование на восемь утра. Все они сидели в старых низких коричневых креслах, занимающих половину и без того узкого прохода и расположенных вдоль обшарпанных стен с облупившейся краской. Среди безработных было очень много афроамериканцев, одетых в желтые ботинки, мятые джинсы и широченные куртки – они сверкали огромными белками глаз и с каким-то пошлым интересом, посмеиваясь, рассматривали сотрудницу, которой с трудом удавалось перешагивать через их ноги, чтобы не разлить кофе.

– Из Англии? – в следующий раз женщина заговорила только тогда, когда кофе стоял на ее столе и приятно щекотал нос своим терпким дешевым ароматом.

– Да, все верно… из Лондона, если быть точнее. Там указан адрес.

– У меня от твоего акцента уши в трубочку сворачиваются, – засмеялась она. – Мелисса, ты хоть что-нибудь понимаешь из того, что он говорит?

Из-за перегородки послышался обрывистый смех.

– Ох уж эти англичане, никогда не понимала ваш клокочущий говор. Вас специально ему учат?

– В провинциях еще хуже, – пытался шутить в ответ юноша.

– Аха-ха-хах, наверное, я бы там и слова не поняла, и пришлось бы покупать специальный разговорник, расшифровывающий все эти странные фонетические особенности языка.

– Думаю, до этого бы не дошло, – снова улыбнулся юноша.

– Ты чертовски обаятельный парень, – она вдруг резко ударила кулаком по столу, схватила бланк и начала в нем что-то выписывать. Через некоторое время, уже отложив бумаги в сторону, она снова откинулась на спинку стула и, не спеша попивая кофе и пристально рассматривая парня, продолжила: – Так вот, желающих найти работу в этом чертовом городе – без конца и края! Что же тебе не сиделось в родной Англии? В резюме не указано, что ты где-то учишься. Значит, ты сюда не учиться приехал?

– Все правильно, но мне срочно нужна работа.

– Всем нужна работа! – снова нахмурилась она и указала на людей, сидящих в коридоре. – Все, кто там сидит, приходят ко мне каждый день, многие из них уже месяц сюда ходят. У большинства грудные дети, которых нечем кормить, и я не могу дать им работу из-за возраста, цвета кожи, отсутствия образования. У большинства даже школа не окончена! И тут приходишь ты – весь такой англичанин, еще и несовершеннолетний – и просишь у меня работу?