– Кажется, вы попали в точку! – крикнул он снизу. – По крайней мере, здесь точно кто-то был. Спускайтесь по моим следам и держитесь не за камни, а за стебли дрока, камни скользкие, а ветки вас удержат.

Бридон вызвался идти вперед и взял с Анджелы обещание, что она не ступит на тропу, пока не убедится, что он благополучно добрался вниз. Несколько минут она следила, как муж спускается к площадке, где возвышалась темная фигура доктора. Сама она проделала спуск легко и быстро, думая не столько об опасности, сколько об ожидавших их открытиях.

– Вот видите! – Доктор Парвис указал на пару белых спичек, лежавших на песке площадки, чистых и свежих, словно их уронили только вчера. – Кстати, нам самим понадобятся спички, – добавил он. – Жаль, я не захватил фонарик, он бы пригодился.

Доктор чиркнул спичкой и поднес ее к проему, прикрыв рукой от ветра.

– Смотрите! – воскликнул он. – Нам даже не нужно заходить внутрь. Что вы скажете об этом?

На ровной поверхности скалы в том месте, где ее поверхность была отполирована каплями струившегося сверху родника, виднелась вырезанная кем-то надпись. Разумеется, надписей вообще было много: летом на Чертовой впадине частенько устраивались пикники, и посетители любили оставлять тут свои автографы. На одном куске стены красовались два переплетенных сердечка, на другом – «Дж. Элфинстон из Глазго». Но эта надпись сразу бросалась в глаза, потому что была свежей, кроме того, она выделялась своей длиной – писавший даже очистил от мха кусок скалы, чтобы хватило места. Они прочитали:

«К.Р. XIII.II (дальше следовал текущий год). ЗДЕСЬ ОН ОБРЕЛ ПОКОЙ». Было похоже, что в конце оставили свободное пространство, чтобы закончить цитату. Все слова состояли из заглавных букв, а цифры были римскими, кроме года, написанного в арабском стиле. Самое интересное – по крайней мере, для тех, кто сейчас рассматривал скалу, – заключалось в том что в числе «XIII» последняя «I» была перечеркнута бледной, но хорошо видимой чертой.

– Ух ты, – прошептала Анджела.

Ее муж наклонился ближе, внимательно разглядывая надпись и царапину на скале. Несомненно, это была не просто трещина или какой-то изъян камня, существовавший здесь всегда. Бридон мог даже различить – или ему просто мерещилось? – что поперечная черта на «I» появилась позднее, чем сама цифра: кажется, она слегка поцарапала ее края.

– Доктор, – произнес он, – взгляните на это. Как по-вашему, черта, перечеркивающая цифру «I», сделана той же рукой, что и сама цифра?

Доктор Парвис, сохранявший невозмутимость, ответил с присущей ему рассудительностью.

– Про руку не скажу, а вот проведена она другим инструментом. Видите, здесь линия гораздо толще? Судя по всему, сама надпись была сделана острым краем камня: вокруг полно подходящих обломков.

– А почему не ножом?

– Нож режет гораздо тоньше, конечно, если им не выдалбливать дерево. Нет, скорее можно предположить тупой металл, например, браслет от ручных часов или нечто подобное. Но камень – самый правдоподобный вариант. Правда, если писавший обнаружил, что ошибся с датой и захотел исправить число тринадцать, старого инструмента уже могло не оказаться под рукой или ему не хотелось использовать тот же самый. Он взял другой, с более широким и мягким наконечником. А может, его рука просто ослабела, и он не сумел вывести черту так же четко, как цифру.

– Вы думаете, это сделал один и тот же человек?

– Простите, мистер Бридон, но детектив здесь вы, а не я. Я лишь врач, привыкший иметь дело с плотью и кровью, а не с наскальными рисунками вроде этих. Могу только заметить, что зимой тут пустынно, и люди отнюдь не спешат выстраиваться в очередь, чтобы полюбоваться Чертовой впадиной при плохой погоде. Давайте посчитаем: сегодня четверг, значит, надпись вырезали всего десять дней назад. Или одиннадцать, если считать, что число тринадцать написали по ошибке.