Усталость начала брать верх над новобранцами после третьего отстрелянного магазина, и когда последний десяток отстрелял его, сержант осмотрел вверенных ему людей, что чуть ли не вытаскивали языки наружу. Их утомляла в большей степени не стрельба, а заряжание магазинов, суставы пальцев у многих начинали сильно болеть от такой мелкой моторики. Мясников посмотрел на ящики, изучая, сколько из них было пустых и осталось не вскрыто. Он знал, что взял куда больше, чем добровольцы могли отстрелять, все потому, что после их занятия придут уже регулярные солдаты Krieg Korps, для стрельбища. Да и ящиков с патронами было куда больше магазинов, все не зарядить, нужно отстреливать и заряжать снова. Сержант остановился посреди сидевших добровольцев, некоторые из которых уже почти лежа заряжали магазины.

– Устали собачки? Что же, час отдыха! Солдаты, достаньте им из грузовиков, чем набить животы, – с этими словами, сержант просто наблюдал, как отряд добровольцев чуть ли не падает на землю от радости.

Элис только сейчас поняла, как страшно проголодалась, хотелось съесть что угодно, буквально. Желудок предательски урчал, отзываясь словно по рефлексу, ведь утром в лазарете ей даже не удалось нормально и позавтракать. Солдаты вытащили из кабин грузовиков два ящика, который тут же вскрыли. Полевая еда, кофе в пакете, который надо лишь надломить, и он сам приготовится в напиток, энергетический батончик и один рацион сухого пайка, состоящий из риса и консервированного мяса. Все это выдавалось каждому в руки в порядке очереди. Трое знакомых уже по обычаю сидели вместе и о чем-то беседовали, Элис присоединилась к ним чуть позже.

– Мы тут обсуждаем собак, – уведомила о теме разговора Эмили.

Собаки с хозяевами сейчас были дальше ста метров от добровольцев, бегая вокруг и порой выполняя команды апорт, сидеть, лежать и другие. Сейчас они походили больше на обычных домашних питомцев, хоть встретить таких и было редкостью. Не вызывающие страх, а даже небольшое умиление их поведением.

– Польская кросс-овчарка, – уточнила Элис, вскрывая пакет с едой.

– Она самая, – подтвердил Генри, медленно поедая рацион. – Суровая порода, преданная только одному хозяину и подчиняющее только ему. Если хозяин погибнет, собаку усыпляют.

– Помнишь, у нас на посту была такая, – продолжил обсуждение Итан.

– Ага, чистый зверь.

– И что с ней случилось? – заинтересовалась Эмили.

– Ночь тогда была, верно? – Итан посмотрел на Генри, и тот лишь утвердительно кивнул. – Вроде пятеро местных пытались тогда пересечь границу через наш блокпост. Мы проверяли документы и даже не заметили, как один из них начал доставать пистолет из-за спины. Пес, вроде Ривером звали, сорвался в этот же момент. Мы услышали только хруст костей, а когда уже посмотрели, пес вцепился ему в шею. Как мы поняли позже, этот зверь оторвал ему предплечье и кисть, в котором был пистолет, а потом уже и до горла добрался.

– Жуть, – подытожила Эмили, услышав рассказ. Она даже забылась на мгновение и перестала есть.

– Потом собаку усыпили, а хозяина разжаловали, – грустно продолжил Итан.

– Но она же спасла вам жизнь! – громко негодуя, произнесла Фукс.

– По уставу – постовые собаки должны задерживать нарушителя живьем. Покалеченным или раненным, но живьем, – глубоко выдохнул Генри. – Как мы потом узнали, кто-то из высших чинов отдал приказ об отправке на пост боевой собаки. Явно не смыслящий в том, для чего они предназначены, скорее всего, просто черкнул наудачу. Больше нам собак на пост не отправляли.

– Это неправильно, – грустно произнесла Эмили.