– За Элис сейчас приглядывает Итан. Послушай, я знаю, что ты хочешь ей помочь. Я тоже это хочу, но это так просто не лечится, – Генри задумался, вспоминая методы лечения ПТСР.

– А она может сама справиться? – с грустью в голосе произнесла Эмили, даже не надеясь, что такое вообще возможно.

– Шанс есть, но я не уверен. Я ничего не знаю о том, что с ней случилось.

– Я тоже, – Эмили сделала глубокий выдох, с грустью в глазах смотря, на кашу, что уже никак не вызывала аппетит. – Что будем делать?

– Если я правильно понимаю, сейчас она борется с этим, поэтому предлагаю следующее: мы наблюдаем за ней; не трогаем ее; наблюдаем за обстановкой и не позволяем кому-то к ней доебаться. В остальном – просто живем этой обычной жизнью.

– Ладно… я постараюсь.

Время бежало быстро и неумолимо. Элис все время старалась себя сдерживать. Гнев был ее единственным способом потушить пожар быстрорастущего страха внутри нее. Иногда голоса и звуки вокруг вновь искажались, выдавая ей картины прошлого. Крики сержанта на плацу раздавались взрывом снаряда. Ей снова и снова приходилось переживать те самые воспоминания, и с каждым разом они словно усиливались. Искали, где нажать сильнее, где ее оборона стала слабее. Элис держалась изо всех своих сил, пытаясь не дать даже повода усомниться сержанту в неправильно принятом решение.

На лекциях и тренировке сборки и разборки, Элис выпала из реальности. Она была самой тихой и сидела подобно натянутой струне. Руки повторяли движения, а разум был где-то далеко за пределами этой военной части. Иногда Элис давала себе пощечины, когда понимала, что оказывалась слишком далеко. Со всей силы и злости, чтобы напомнить самой себе, что ей нельзя сдаться. Нельзя, чего бы ей это ни стоило.

Если бы не вечернее занятие, возможно, Элис и не смогла бы сладить со всем этим. Перед полосой препятствия – сержант отвел новобранцев немного в сторону. Здесь располагалось нечто подобное октагону, арены для спаррингов.

– Новобранцы! – крик сержанта, стоящего перед строем, разносился на округу вычищенного поля. – Двое, тех, что будут названы, сдают свои автоматы солдатам. После чего надевают защиту и перчатки для бокса. Расходятся по углам и когда я скажу «начали», сходятся в драке, до тех пока я не остановлю спарринг. Первое правило – бить только в корпус тела. Второе правило – не добивать. Всем ясно?

– Да, сэр, – хором ответил строй.

– Готовность пять минут!

Генри внимательно следил за состоянием Элис, пока на фоне разгорались бои. Впервые за долгое время, новобранцы могли снять свой накопившийся гнев, вкладывая его в свои удары. Шум толпы с каждым новым боем усиливался, словно давая и им заряд некой эйфории. Элис же стояла словно вкопанная, крепко сжимая своими тонкими пальцами автомат. Ее иногда потряхивало от звуков удара на ринге, но ничего критичного Генри не наблюдал.

– Рядовой Мерсер и рядовой Робер, приготовиться к бою! – огласил следующих бойцов крик сержанта.

Пока Элис готовилась к бою, по толпе проходили тихие разговоры, которые слышали ее друзья. Разговоры в которых Элис называли «больной», «слабачкой», «нюней», иногда звучали и фразы, – «Надеюсь, из нее выбьют весь дух… Надеюсь, он изобьет ее и она заплачет» и подобные. Итан слыша все это, злился. Его мышцы начинали напрягаться, он ведь и сам часто слышал подобное в детстве.

Соперник Элис, Робер был крепким парнем, который показывал достаточно хорошие успехи на физических тренировках. Перед началом боя он принял боксерскую стойку. Итан в этот момент чуть ли не сорвался с места, понимая, что у Элис никаких шансов. Ее просто будут избивать, как мешок с песком. Он не понимал, почему сержант так поступил, разве он не видит, что они противники невероятно разных категорий. «Это нечестно», – громким голосом раздалась мысль в его голове, единственная мысль. Эмили приходилось удерживать его от необдуманных действий.