– Нет, это касается нас всех, если мы так испортили вам жизнь, – твердо возразил Антэн. – Давай включай.

Они догадывались, что ничего хорошего не увидят, но даже не предполагали насколько все будет ужасно.

Вик убрал из записи лишь самые откровенные фрагменты, на которых Лаки без всякого смущения лечила Стивена своими методами, остальное оставил без купюр, и теперь с опаской ожидал реакции Антэна. По ходу просмотра он комментировал кадры, пытаясь сгладить неприятное впечатление и от его собственного поведения, и от циничных высказываний Лаки.

Антэн слушал с каменным лицом. На записи дочь абсолютно не походила на своенравного, но доброго ангелочка, каким он привык ее считать. Сейчас перед ним была волчица – сильная и безжалостная, но при этом еще и справедливая, ведь каждое ее слово било правдой наотмашь, а признание, что отец ей не нужен, ударило в самое сердце.

– Да погоди ты сердиться на нее, сейчас не до этого, – быстро проговорил Вик, замечая стиснутые губы Антэна. – Она тогда мне тоже всего наговорила и попрощалась навсегда, но потом-то мы помирились. Я прошу тебя, послушай, что она скажет после того, как закончит лечить Стивена.

Он быстро перемотал запись и остановил ее на оптимистичных словах Лаки: «Вот увидишь, в твоей жизни все еще будет, надо только переждать какое-то время».

Но ее жизнеутверждающее обещание неожиданно сменилось мрачным предсказанием, которое испугало даже саму прорицательницу, а услышавших его сейчас в Дублине так прямо повергло в шок: «Через полгода твоя Стася будет умолять тебя не оставлять ее, но боюсь, это станет последним, что ты услышишь в этой жизни, братик».

А последняя фраза: «Мы вместе посмотрим смерти в глаза, а там уже как получится» окончательно всех убила.

– Я не хочу терять Стивена! – в ужасе закричала Стася. – Я его люблю!

– Прекрати истерику! Раньше надо было сказать ему об этом, а не целоваться в парке, – почти с ненавистью выкрикнул Викрам и налив в стакан воды, безжалостно плеснул ее в лицо сестры, заставляя замолчать. Сейчас было не до нее, она уже сделала все, что могла.

– Завтра будет ровно полгода, и я не знаю, что делать, – безысходно произнес он, глядя на Антэна полными отчаяния глазами.

Кристиана протянула салфетку захлебывавшейся от рыданий девушке и тихо сказала:

– Полгода сегодня, Викрам, и боюсь, что с нами уже попрощались. Не удивлюсь, если в привезенных тобой бумагах окажется завещание.

Антэн открыл папку и лихорадочно пролистал документы:

– Ты права, Криста. С нами действительно уже попрощались.

Он отбросил папку в сторону и торопливо начал мерить шагами комнату, пытаясь быстро сообразить, что же делать.

– Нет! Нет! – выкрикнул Вик, отказываясь верить и одновременно понимая, что так оно и есть.

– Надо срочно ехать в Дармунд, схватить их за руки и не отпускать от себя ни на шаг! – решительно заявил Алан, вскакивая на ноги, чтобы немедленно помчаться спасать любимую.

Он последними словами ругал и себя, и Галларда, убедившего его, что надо еще немного выждать перед примирением с Лаки. Вот и дождался, что в любую минуту может потерять ее. Нужно было никого не слушать, а всеми способами попытаться встретиться с ней и убедить в своей любви. Возможно ради него она постаралась бы вести себя осторожней и не лезла бы на рожон.

– Погоди! Ты ведь не думаешь, что они захотят покончить жизнь самоубийством и выпьют яд? – резко осадил сына Антэн и нервно сгибая пальцы начал размышлять вслух, пытаясь представить, что может сделать дочь.

– Значит, так. Лаки узнала, что Стивену грозит смерть. Брата она ни за что не бросит, но и пить яд с ним за компанию не станет. Получается, что это будет либо бешеная гонка, либо драка, в которую они оба ввязнут. Вик, быстро позвони кому-нибудь и выясни, где они сейчас. Вдруг еще можно задержать их в Дармунде.