Слезы, текшие по щекам, туманили ей глаза; Калли с трудом смогла прошептать: «Да».

– Хорошо. Давай-ка я кое-что тебе объясню. Когда я рядом, ты должна делать все, что я приказываю, и сразу же. Когда меня нет, можешь кричать, сколько душе угодно. Никто тебя не услышит, и ты только охрипнешь, но, пожалуйста, развлекайся. Ты поняла? Буду с тобой честен, так что слушай внимательно. Пока ты здесь, я буду причинять тебе боль, какую ты и представить не можешь. Но это ради твоего собственного блага. Пока ты не усвоишь.

«Усвою что?» Калли была уверена, что совсем не хочет знать ответ.

– Если попробуешь сбежать, клянусь тебе, ты пожалеешь. Я буду убивать тебя очень долго, так что в конце ты сама будешь молить меня о смерти.

Ее взгляд непроизвольно скользнул к витрине на стене.

Мужчина отставил миску и отодвинул столик подальше, а потом вернулся к кровати. Еще раз проверил наручники на ее запястьях и, убедившись, что с ними все в порядке, направился к выходу.

Калли почувствовала, как сердце застучало у нее в горле. Умом она понимала, что в мире есть такие люди – которые получают удовольствие, причиняя другим боль. Калли читала о них в газетах и в интернете, видела в новостях. Она всегда качала головой, думая, как это печально, но, подобно большинству, в глубине души испытывала облегчение от того, что сама не стала жертвой. Она привыкла думать, что подобное случается только с другими, в основном в книгах и кино. И внезапно до нее дошло, что теперь она – та другая.

– Пожалуйста! – взмолилась Калли, не заботясь о том, разрешал он ей заговорить или нет. – У моего мужа есть деньги. Мы дадим вам все, что вы хотите. Прошу, отпустите меня.

Кажется, это предложение его позабавило; он склонил голову набок и вгляделся в нее.

– Я тебе уже говорил: мне не нужны ни твои деньги, ни украшения. Мне нужна только ты. Я хочу слышать, как ты молишь о пощаде. Молишь позволить тебе угодить мне.

– Прошу, я… я… беременна, – солгала Калли, готовая на что угодно.

Мужчина рассмеялся.

– Правда? Ну, на твоем месте я об этом не очень беспокоился бы.

Он без предупреждения наклонился к ней и дал новую пощечину, еще сильней рассмеявшись от выражения ужаса у Калли на лице. Она почувствовала, как щека стремительно распухает.

– Запомни – новый удар может последовать в любой момент, – сказал он и снова ушел наверх.

То, как тихо он прикрыл дверь, никак не вязалось с побоями. Калли услышала, как щелкнул замок, и зарыдала, содрогаясь от судорожных всхлипов, от которых волны боли раздирали ей запястья и лодыжки под кандалами.

Эван постоял вверху лестницы, прислушиваясь. Слезы были хорошим знаком. Они означали, что она испугана и готова подчиняться, что власть в его руках. И суп всегда сбивает их с толку.

Нельзя давать им расслабляться.

Вторник, 26 марта, 16:15

Алисса подошла к дому Мерла Лероя и в изумлении покачала головой. Дорожку обрамлял идеально ухоженный газон, но кусты по бокам крыльца были выстрижены в форме пуделей, и это показалось ей забавным. Подойдя к массивной деревянной двери, она подняла руку и нажала на кнопку звонка, уголком глаза заметив, как шевельнулась занавеска. Повернула голову и увидела, что пожилой мужчина отодвинул портьеру и выглянул наружу. Она толкнула Корда локтем, и они оба приветственно помахали хозяину. Занавеска вернулась на место, а за дверью простучали тяжелые шаги.

Когда в маленьком застекленном окошке появилось лицо мужчины, Алисса показала ему свой значок. Дверь приоткрылась, но цепочку хозяин не снял.

– Мерл Лерой? – спросила Алисса.

– А вы кто?

– Я детектив Уайетт, а это детектив Робертс. Мы из департамента полиции Альбукерке. Вы Мерл Лерой?