Сгорбленный и больной, я продолжал бой. Годы учёбы проходили в бесконечных пьянках с друзьями, и ощущалась полная пустота жизни. Ничего нет. Осталось в этом одиночестве только моё творчество и воспоминания о детстве. О том, как я с Алисой гулял по берегу беззаботной жизни, и это грело меня.

II

Не могли во мне угаснуть какие-то светлые чувства. Я не хотел стать пустым созданием города, слиться с этим стадом баранов. Мне продолжала нравиться моя бывшая однокурсница, которой я посвятил свой предыдущий рассказ, и она не давала моим чувствам угаснуть. За это ей спасибо. Она сохраняла свет этой свечи во мне. Конечно, она ушла своей дорогой, и мне оставалось желать ей удачи.

И мне хотелось жить как-то иначе, мне не хотелось прожигать дни в бесконечных пьянках. Но всё это я осознаю потом.

После перевода на исторический (с потерей года) жизнь вообще как-то утратила красочные цвета. Менялся и я, не зная, что мне делать и как дальше учиться. И ошибки ломали мне руки, и в запой меня звала каждый год весна. И так из года в год.

Нервы уже были натянуты до предела, и мучил меня постоянный вопрос: что делать?

Часто думал об Алисе, интересно, как там она, наверно уже замуж вышла. Я боялся за неё, её может испортить город. Меня он уже испортил, я стал трусливым, я стал душным, как эти городские ночи. Город зарождал чувства самосохранения, на других было уже плевать. Толпа пройдёт мимо, когда вас будут избивать несколько человек, толпа закроет глаза, когда вам станет на улице плохо. Это уже не люди. Они даже хуже зверей. Я потом стал таким же. Я не мог в себе пронести чистоту моего детства, чистоту тех светлых далёких чувств. Я стал таким, о какой ужас! Как противно… нет… я не такой как вы… вы – стадо, вы бездушные, безжалостные уроды. А я? Я недалеко от вас ушёл.

III

И вот собрались меня опять отчислять, но уже с исторического. Ну да ладно. Я всегда хотел работать в полиции, буду ловить всякую рвань и глушить водку по вечерам. Пора осуществить свои планы. Буду, так сказать, ближе к нашему гнилому народу. Хоть посмотрю, чем он живет и дышит.

Я пошёл устраиваться в районное ОВД. Неполное высшее образование помогло мне стать младшим лейтенантом. Вот пройду полгода в учебке, и приехали. Здравствуйте, родные места, бойтесь меня, друзья-алкоголики, не пить вам больше в моём подъезде!

И вот я столкнулся с ужасными реалиями города, я его увидел изнутри. Я даже себе представить не мог, какой это сложный механизм. Я не буду это описывать, вы не сможете тогда дальше читать этот рассказ. Тогда он разонравится даже мне.

Меня поражали эти люди, они даже и не замечают, что сами себе портят жизнь. Они рано или поздно съедят себя. И я даже не стал задумываться о своём месте в этой системе.

Сначала они запустили свои души, а потом дело дошло и до всего остального. Как легко что-то сломать, пустить на самотёк. А вот построить они уже вряд ли что-то смогут.

Аааааааааа….уроды… что вы сделали с моим городом, вы его превратили в отстойник. А я вам даже не попытался помешать, вы и меня заразили вашей болезнью, болезнью толпы, теперь мы все больны. Аааа..о.о.о.. я болен… как приятно… я скоро сгнию…..а..хахаха… у меня нет души… я тварь… а.а.а.

***

Зря Господь дал людям право выбора. Мы всё испортили, опошлили свою свободу, природу убили. И ничего уже высокого не рождалось в наш век, все были сыты пережитками старого. Нет новых Гоголей, Лермонтовых, Станиславских. Эта пропасть с каждым днём всё глубже, и мне не выбраться. Силы уже пропадали, и исчезла из вида моя бывшая однокурсница, и Алиса неизвестно где.