Люди плачут, когда что-то заканчивается, но порой слезы наворачиваются, когда что-то начинается. Мне никогда не удастся забыть то, что я оставила позади. Но я буду радоваться этому началу, чем бы это все ни закончилось, насколько хватит сил.

Буду жить день за днем.

Впереди замаячил дом. Судя по количеству освещенных окон, он был небольшим, но это не имело значения. Поодаль, метрах в десяти, а может, в пятнадцати – с астигматизмом вождение в ночное время превращается в полную хрень – виднелось еще одно строение, которое очень смахивало на отдельно стоящий гараж. Перед домом была припаркована единственная машина – старый «Форд Бронко». Я узнала модель, потому что мой двоюродный брат многие годы восстанавливал такую же.

Я повернула к постройке поменьше и разглядела большую дверь гаража. Под шинами хрустел гравий, камешки ударялись о ходовую часть, и я снова напомнила себе, почему я здесь и что все будет хорошо. Потом припарковалась в сторонке. Поморгала, потерла глаза и наконец вытащила телефон, чтобы перечитать инструкцию, скриншот которой сделала. Может быть, завтра я зайду поздороваться с хозяевами. Или не полезу к ним, если они не полезут ко мне.

Я вышла из машины.

Вот так и буду жить до конца своих дней!

Буду стараться изо всех сил, как воспитывала меня мама, пытаясь соответствовать ее ожиданиям.

Не прошло и минуты, как с помощью фонарика в телефоне я нашла дверь – машина была припаркована прямо перед ней – и висящий на ручке мини-сейф. Код, который сообщил хозяин, сработал с первой попытки: в крошечной коробочке оказался один-единственный ключ. Он подошел, и дверь со скрипом распахнулась. Внутри слева оказалась лестница с еще одной, перпендикулярной ей дверью. Я щелкнула выключателем и открыла дверь прямо за той, через которую только что вошла. Я ожидала, что это вход в гараж, и не ошиблась.

Но, к моему удивлению, машины внутри не оказалось.

Стены были обшиты: местами чем-то вроде акустического поролона, который мне доводилось видеть в студиях звукозаписи, местами – синими ковриками, которые были прибиты гвоздями. Имелась даже парочка старых матрасов – они были привалены к стенам. В центре стоял большой черный динамик четыре на четыре дюйма со старым, видавшим виды усилителем. Имелись две табуретки и подставка с тремя гитарами. Еще были клавишные и стартовая ударная установка.

Я сглотнула.

Тут я заметила два постера, прикрепленных к коврикам, и медленно выдохнула. На одном был изображен молодой фолк-певец, другой извещал о туре двух рок-групп. Не кантри. Не поп.

И самое главное – не придумывать лишнего. Я отступила тем же путем, каким вошла, и закрыла дверь импровизированной студии.

Лестница повернула один раз. Я преодолела пролет, снова включила свет и вздохнула с облегчением. Все было как на сайте: квартира-студия. Справа у стены – полноразмерная кровать, в углу – обогреватель, смахивающий на дровяную печь, еще имелся маленький столик с двумя стульями, холодильник – похоже, из девяностых, но какая разница? – плита того же возраста, кухонная раковина и пара дверей: одна, вероятно, от кладовки, а закрытая, как я надеялась, от ванной комнаты, которая была указана в описании. Стиральная машина и сушилка отсутствовали, но про это я даже не спросила. В городе имелась прачечная – я проверяла. Так что у меня все получится!

Деревянные полы были обшарпаны, но стоявший на столике в стеклянной банке букетик полевых цветов выглядел мило – я улыбнулась.

Джонсы запричитали бы, что это не «Ритц», но для меня место выглядело идеально. Здесь было все, что нужно. Квартирка напоминала дом, в котором мы жили с мамой: те же деревянные стены и чувство… тепла.