Избежав картечи, Китан по прозвищу Череп (полученное им за гладкую как колено голову и жуткую ухмылку в сочетании с жестокостью и садизмом), зажав в зубах кортик и привязав петлей к руке топор, бросился в воду, а потом забрался на мостик «Минотавра», где, зарубив матроса, бывшего при капитане, напал на самого Айвена Гендли. Два заклятых врага наконец сошлись один на один. Китан был моложе и проворней, на его крепком теле не было ни грамма жира, но он был полуобнажен, а Айвена Гендли защищала кираса, да и опыта у него было побольше, а старость пока обходила его стороной. Два капитана жестоко рубились на мостике – капитан Череп и Капитан Казнь. И мало-помалу отчаянная ярость Черепа, рожденная пониманием безнадежного своего положения, стала брать верх. Он знал, что в любом случае он погибнет, но с собой на тот свет хотел захватить и бывшего начальника. И тот стал отступать, шаг за шагом, перед обезумевшим бывшим адъютантом. Кираса на Айвене была уже вся изрублена, он еле стоял на ногах, а Китан, весь в порезах, словно и не замечал струящейся крови. В отчаянном порыве, со своей знаменитой ухмылкой на устах, он устремился вперед. Этого натиска Айвен не выдержал, шагнул назад и… покатился по ступенькам лестницы, ведущей на мостик. Китан в запале хотел прыгнуть следом, но боцман, единственный, кто держал наготове арбалет, выстрелил. Китан схватился за стрелу, засевшую в плече – глаза все же подвели старого моряка, целившегося в сердце. Но арбалеты были в руках у еще нескольких матросов, а у некоторых – и ружья. Череп это знал – сломав стрелу, он молниеносно бросился к борту и прыгнул в воду. Несколько стрел нырнули вслед за ним, но настигли ли они жертву или нет, было неизвестно… Череп больше не выныривал.

Капитан Айвен Гендли смог встать без посторонней помощи и сразу принялся командовать. Рейдер он приказал отцепить от «Минотавра» и послал туда примерно треть команды, назначив его капитаном Жигана. Затем матросы под его руководством принялись приводить в порядок собственный корабль. Были поставлены на место пушки, собрано в арсенале оружие, оказана помощь раненым. Тэлмер, Илен и Шико по мере сил помогали, но внимание к ним оставалось равнодушно-настороженным.

В самый разгар работ вдруг со стороны рейдера, отошедшего от «Минотавра» на треть кабельтова (185,2 метра, одна десятая морской мили, равной 1852 метра), послышались крики. Это кричали матросы, освобождавшие верхнюю палубу от трупов. Капитан Череп, страшный как мертвец, неожиданно появился на борту, одним ударом сбил с ног здоровяка Жигана и бросился на корму.

– Там же крюйт-камера! – закричал кто-то, – Одна искра и…

И рейдер взлетел на воздух. Когда облако дыма развеялось ветром, на волнах качались лишь деревянные обломки пиратского судна и ни одного живого человека. Мертвого, впрочем, тоже. А горящие палки, обрывки снасти, лохмотья парусов еще минуту сыпались с небес, усеивая место гибели рейдера и трети команды «Минотавра».

Первым пришел в себя Капитан Казнь.

– По местам стоять! – заорал он, – Ложимся на старый курс, здесь нам делать нечего.

В полном молчании матросы принялись за дело. Его они делали так же привычно, но недостаток в людях все же ощущался, хотя на ходе корабля это пока не отразилось.

А Тэлмеру, Илен и Шико никто так и не сказал ни слова благодарности, ни слова одобрения, впрочем, они на это не особо и рассчитывали. Только Юм попытался привязаться к Тэлмеру, чтобы выяснить, где тот обучался воинскому искусству, но Тэлмер ушел от прямого ответа, а потом юнгу отозвал капитан и послал на ванты.