– Предлагаю следующее: все для офиса у тебя есть. У меня есть немного денег, их хватит, чтобы оплатить аренду, купить вывеску и дать рекламу. Еще нужно сделать ремонт. Попробуем как-то все совместить. Но с сегодняшнего дня я в доле. Согласен?

– А сколько в доле?

– Затраты делим пятьдесят на пятьдесят, а заказы каждый забирает себе минус налоги. Идет?

– Ты сейчас в чем меня надул? – Платон отчаянно думал, начиная трезветь.

– Еще не знаю. Точно одно: тебе надо менять место в любом случае. А остальное мы решим и завтра. Сегодня ты не в духе.

– Это да.

Тимур задерживался, и Олег в ожидании устроился на скамеечке недалеко от магазина. Утреннее солнышко пригрело и разморило. Унылый двор с вечно переполненными контейнерами для отходов и разбросанными повсюду пакетами и прочим мусором сейчас показался уютным и даже родным. Рынок был типично советским, расползшимся за современным супермаркетом и одному Богу известно, как он получил право на жизнь и работу. Разбросанные и, казалось, навалившиеся друг на друга магазинчики производили впечатление таинственности и словно хранили славные традиции торговли чем-то необыкновенным. Увы, ничего удивительного здесь не продавали. Зато всегда можно было найти паленую водку, траву и еще много чего не самого законного, но востребованного. Годами сложившиеся стереотипы не оставляли без покупателей, которые торговались, ругались и спорили, но приходили вновь и вновь. Краем глаза Олег посматривал в сторону группы молодых парней, похозяйски развалившихся в дальнем углу рынка. Они вели себя нарочито вызывающе, привлекая внимание и заставляя обходить стороной редких посетителей. Даже привыкшие ко всему, имеющие закаленный характер, внушительные размеры и годами отточенный язык продавщицы старались скорее скрыться за дверью своих лавок. Утро отвязных малолеток начиналось в лучших традициях местного контингента – с изрядной дозы спиртного и еще бог знает чего, сносящего мозги и рвущего последние инстинкты самосохранения. Один из них неуверенной походкой направился в сторону Олега. Молодой, здоровый, он был крупнее раза в два, всем видом подчеркивая свою значимость широко разведенными руками, почти не двигающимися при ходьбе.

– Папаша, курить есть? – Он подошел почти вплотную и сплюнул, замерев над сидящим Олегом.

– Не курю. – Олег знал много вариантов ответа, но хотелось закончить этот разговор мирно и остаться одному.

– Что так? Здоровье бережешь? Тогда подкинь парням на сугрев. – Он ухмыльнулся, поглядывая в сторону друзей, что-то обсуждающих и наблюдающих за сценой.

– Сугрев? Да не холодно сегодня. – Олег уже отметил, что парень не знаком с тем миром, в котором сам он провел столько времени. Все его знания состояли лишь из рассказов авторитетов постарше, которые любят повествовать о романтике блатных будней, суровой и справедливой школе жизни на зоне. Но там вся эта мишура выветривалась быстро. Олег помнил школьных товарищей, которые наводили страх одним своим видом. Перед ними заискивали, их боялись, они были в авторитете. Видел он их и потом, спустя годы, опустившихся, сшибающих мелочь под магазином и унизительно просящих у тех, кого раньше не считали за людей. Жизнь – переменчивая штука. Есть ошибки, последствия которых навсегда меняют жизнь и уже не дают возможности вернуться обратно. Надеяться на то, что тюрьма сделает тебя неотразимым мачо не стоит, – это слишком наивно и самонадеянно. Но этот мальчишка еще не знал всего того, что у Олега было за плечами, а делиться опытом желания не было никакого.

– Ты, папаша, не дерзи! – Лицо незваного гостя стало суровым и, по всей видимости, должно было напугать. – Доставай, что там у тебя есть.