Лэйни кивнула и, все так же хмурясь, начала читать, но через пару секунд подняла глаза. Заметив, как пристально он за ней следит, Лэйни отвернулась и продолжила читать.

– Извини, но я все равно не понимаю, при чем тут моя бабушка.

– Холлистер Кейн хочет, чтобы мы нашли его дочку.

Лэйни вернула ему письмо и выдохнула, как показалось Далтону, с облегчением.

– А мать этой девочки хочет ее спрятать, – улыбнулась Лэйни.

– Да. – Далтон тоже улыбнулся. – Но мы говорим о Холлистере, и такие мелочи, как чужие желания, его мало волнуют.

– Подожди, ты же не думаешь, что… – Она резко шагнула назад. – Что это написала моя мать, а пропавшая наследница – это я?

На ее лице отразилось такое неприкрытое отвращение при одной этой мысли, что Далтон рассмеялся:

– Нет, конечно нет. Я же видел фотографию твоего отца, ты на него похожа как две капли воды.

Лэйни усмехнулась, и Далтону опять показалось, что сделала она это с облегчением.

– Точно. – Лэйни указала на свой нос. – Знаменитый нос Фортино, его ни с чем не перепутаешь.

Ничего не скажешь, выдающийся нос. Пусть большинство женщин и предпочли бы более миниатюрный, но этот крупный нос с благородной горбинкой очень гармонично сочетался с остальными чертами ее лица. Далтон вырос в том мире, где женщины боролись с любыми несовершенствами своего тела, как с тараканами, так что этот выдающийся нос всегда ему нравился. Вот только к делу это сейчас не относится.

– Нет, твоя мать тут ни при чем, но твоя бабушка была экономкой в доме Холлистера более тридцати лет. Мне кажется, что она может что-то знать.

– О любовных похождениях твоего отца? Что-то я в этом сомневаюсь, вряд ли она интересовалась такими вещами.

– Да, если бы она ими интересовалась, то у нее просто не хватило бы времени на прямые обязанности. Но она работала на отца дольше, чем большинство его подчиненных в «Инновациях Кейна», так что если кто-нибудь и знает о секретах моего отца, то только она.

Пока он говорил, Лэйни гладила плюшевую сову. На него она не смотрела, так что Далтон решил продолжать:

– Я посетил дом престарелых, но мне сказали, что без твоего согласия меня и на порог не пустят, а мне очень нужно с ней поговорить. Ты просто должна разрешить мне с ней встретиться.

– С твоей семьей меня больше ничего не связывает. И я тебе ничего не должна.

– Пожалуйста, позволь мне встретиться с твоей бабушкой.

– Нет. – Она выставила вперед руки, как бы заранее отметая любые аргументы. – Она ничего не знает и ничем не сможет тебе помочь.

– Я заплачу.

– Конечно, заплатишь, ты же Кейн, а вы всегда готовы обещать горы золота.

– Конечно, я Кейн, но я не такой, как отец, и всегда держу свои обещания.

– А ты, оказывается, знаешь не только как обещать, но еще и выполнять обещанное? Поздравляю.

– Как видишь, среди нас есть не только бездушные ублюдки.

– Это мы еще посмотрим. – Лэйни еще раз погладила сову и повернулась к нему. – Но к делу это все равно не относится. Я не согласна на вашу встречу не из простой прихоти, бабушка ничем не сможет тебе помочь.

– Позволь мне с ней поговорить, и пусть она сама мне об этом скажет.

– Все не так просто. У бабушки болезнь Альцгеймера, так что даже если она что-то и знала, она все равно не сможет тебе об этом сказать. Тебе незачем с ней встречаться.

Далтон попытался понять хоть что-то из ее ответа, но это у него не слишком получилось.

– Альцгеймера? – глупо переспросил он.

Лэйни не подняла глаз, и Далтон решил, что она пытается сдержать слезы.

Далтон задумался. Миссис Фортино – он всегда так ее называл, потому что мать строго следила, чтобы они соблюдали подобные формальности с работавшими на них людьми. Всегда строгая и суровая Матильда Фортино была единственным оплотом постоянства и неизменности в их вечно бушующем нервном мире.