Это настолько ужасно, это настолько низко, так не должно быть! Не должно быть со мной! Больше не должно!!!

Он что-то опять говорит…     

Что-то про Ромку… Какого, нахер, Ромку??? Димку??? Да что это???
Кто это вообще??? 
С кем я трахалась???

Я опять мычу отрицательно,  пытаясь сквозь лапу на губах сказать, что вообще не ко мне претензия! Что в последний раз я трахалась полмесяца назад!!! И вряд ли это можно назвать этим словом!!!
Что я не знаю никакого Ромки, никакого Димки, что  я ни в чем не виновата, я просто снимаю здесь жильё!!!

Но мне даже этого не позволяют. 

Он смотрит на меня, тело его все тяжелее и тяжелее ощущается, и я знаю этот взгляд! Узнаю! Мужской, давящий, порочный. Он смотрит так, словно… Словно с собой борется. И сомневается. Что сможет удержаться. 

И от этого только ужас сильнее накрывает, до помутнения рассудка, и я неистово извиваюсь под массивным телом мужчины, краем обезумевшего сознания понимая, что зря я это делаю, что надо бы мне ,наоборот, затихнуть, дождаться момента, и потом уже… 

Но его взгляд страшен, дыхание тяжело, руки всё жестче. 

А губы… 

А губы требовательны. 

Я не понимаю, когда это происходит. 

Просто в какой-то момент,  долю секунды буквально, он убирает ладонь и вжимается губами в мой рот. 
Это  настолько неожиданно, что я не успеваю даже крикнуть. Только рот раскрыть. И пришелец   тут же   пользуется моей заминкой,   бессовестно и нагло просовывая язык мне в рот. 

И пальцами своими железными за подбородок придерживает. Чтоб не могла противиться. 

А я, сначала застыв, потом опять начинаю извиваться, царапаю ладони, в основном , себе, потому что до его пальцев, перехвативших мои запястья, я добраться по-прежнему не могу. 

Он не реагирует вообще никак!!! 

Это страшно!!!

Продолжает терзать мой рот безжалостным поцелуем, и мне остается только беспомощно стонать, извиваться под ним, уже ощущая, как он трется о мою распахнутую промежность своим твердым членом. И совсем недалеко то мгновение, когда между нами не останется преграды в виде его брюк, да ему и так, похоже, не сильно мешает, потому что он вдавливает меня в кровать ритмично и мощно, не прекращая целовать, сжимать, толкаться. Я словно в лапах зверюги бешеного оказываюсь! Клянусь, он еще и рычит!!!

И, наверно, раньше, еще год назад, я бы… 

Но прошел год. 

И я уже не та. 

Поэтому я отвечаю. 

Прекращаю биться, как припадочная, выгибаюсь, обхватываю его бедрами… И целую в ответ, пристанывая от удовольствия. 

Он останавливается на полсекунды ровно для того, чтоб отпустить мои руки, пробормотать:

- Ну наконец-то, бля…

И жарко кусает в шею. С рычанием. Натурально звериным. 

Я обнимаю, а потом изо всех сил вгоняю ногти в шею. 

Он шипит, отрывается от моей шеи и в этот момент я твёрдо смотрю в темнущие  страшные глаза:

- Тебе лучше будет потом меня удавить, тварь. Понял? 

3. Недоразумение, черт!

Роман Зверев. 

Короткая боль в районе затылка немного стопорит, развеивает морок похоти. Я смотрю в злые , широко распахнутые глаза женщины, вижу дорожки слез на висках, ужас и решимость во взгляде. 

Член, уже достаточно натершийся о мягкие горячие складки промежности, болит, требует немедленно все продолжить, а еще лучше, выпустить его уже , наконец, на волю, туда, куда ему просто позарез надо, но острый решительный взгляд не пускает дальше. 

Я словно в себя прихожу. Чего она говорит? Ерунду несет какую-то…

- Ты понял меня, сука? Если живой останусь, горло перегрызу, - ее голос, срывающийся на истерику, звучит,   тем не менее,   твердо. 

Я на пробу еще трусь членом, словно давая ей шанс опомниться, прекратить нести бред, потом хриплю: