До нашего с Гордеем района добираюсь быстро. Сажусь на скамейку у подъезда, смотрю, как на качелях на детской площадке катается пара подростков.

«А ты когда домой?» — пишу любимому мужчине.

«Часов в девять буду». — Ответ приходит лишь через двадцать минут. — «Куплю наше любимое вино. Надо серьезно поговорить».

«Что-то случилось?»

Набирает. Стирает. Снова набирает. В итоге отвечает:

«Нет. Не волнуйся, малышка. Все хорошо».

Глянув на часы, понимаю, что я сегодня ленивая попа, отлынивающая от подготовки к завтрашним лекциям и очередной контрольной. Это все весна виновата. Хочется больше гулять, дышать, любоваться.

Дома ставлю себе таймер. В восемь надо начать готовить подходящий к вину ужин.

Раскладываю тетради, вчитываюсь в свои записи, заодно делая некоторые исправления и дополнительные пометки. Иногда улыбаюсь, думая о разговоре с бабушкой. Гордею с ней сложновато, а я просто привыкла. На некоторые вещи выработался иммунитет, ну и искать ее истинное настроение надо совсем не в словах.

Чувство тревоги отступило после поездки к ней. Наверное, бабушка права, надо делать это чаще.

Отложив конспекты, открываю в телефоне сайт клиники, записываюсь к своему гинекологу, пока опять не забыла.

Телефон вздрагивает прямо в моей руке, и на экран вместе с кодом подтверждения записи к врачу вываливается еще одно новое сообщение. Сначала ввожу код. Закрываю браузер. Номер второго сообщения не записан у меня в контактах.

Первая мысль — спам. Уже тяну полоску вбок, чтобы удалить, но резко отпускаю. Тревога болезненным уколом впивается под ребра, и я открываю сообщение.

«Мы неплохо провели время вместе» — написано над ссылкой.

Еще не понимая, зачем это делаю, ведь так часто рассылают вирусы, жму. Начинает скачиваться файл. Пока ползет полоска загрузки, мое сердце разгоняется. Мозг откидывает все бредовые мысли, связанные с текстом сообщения.

Открывать файл вдруг становится страшно.

«Надо серьезно поговорить» — вспоминаю сообщение Гордея и жму на предложенную телефоном иконку приложения.

Мир вокруг замедляется с первых же секунд увиденного. Не дыша и не двигаясь, смотрю порнографический фильм со знакомыми мне «актерами», а воздух вокруг меня превращается в стекло, и оно становится все тоньше. От нехватки кислорода покалывает кожу и перед глазами пляшут черные точки. А сделать вдох у меня не получается.

— Ты же не мог… — шевелю онемевшими губами. — Ты не мог. Нет. Это не ты…

И я с мазохизмом прокручиваю видео еще несколько раз, пока мир вокруг меня не взрывается и все тело не пронзает невыносимой болью, будто миллионы мелких, острых осколков вспарывают мне кожу и застревают в жизненно важных органах. Мне кажется, я сейчас умираю. Прямо в эту самую секунду. И не могу позвать на помощь. Из горла вырывается лишь сдавленный хрип, а глаза неотрывно смотрят на экран мобильного, где так жарко мой… МОЙ! Черт бы его побрал! Гордей! Занимается сексом с другой.

Я знаю, какая именно это была ночь…

— Нет! Пожалуйста, нет! — так сложно получается связать слова.

Сползаю с табуретки, зажав телефон в ладони. Ложусь на пол на нашей с Гордеем кухне. Свернувшись в комочек, дрожу в беззвучных рыданиях, продолжая слушать чужие женские стоны. У меня нет сил нажать на «стоп», чтобы это остановить.

14. Глава 14

Гордей

— Сука! Да что ж такое?!

Психанув, пинаю заглохший байк по колесу. С какого-то хрена встал на середине пути. В рюкзаке греется купленное для сложного разговора вино. Я так и не подобрал правильные слова. Придется импровизировать. Захар прав. Лучше сам объясню, открыто. Так, как оно было. Буду обнимать, целовать, прижимать к себе. Так страшно ранить ее сердечко, страшно лишиться ее доверия. Но только так будет правильно. Мы наверстаем.