– И не подумаю! Как я потом буду в глаза вам смотреть? Я проделал этот путь не для того, чтобы отсидеться в лагере.

Араме ничего не ответил, а только махнул рукой.

– Убирайтесь отсюда, оба! – Скомандовал Араме.

Братья вышли, Скилур одернул Мазсе за плечо и сказал:

– Ночью, когда мы будем набиваться в башни, не занимай первых шеренг, все кто рвутся сразу в бой, всегда погибают, держись меня, далеко не уходи, мне будет тяжело сражаться и искать тебя, чтобы спасти.

– Если ты дерешься, так же, как и в поединке со мной, то тогда тебе придется постараться, чтобы не отстать от меня, ведь мне точно будет некогда спасать тебя, брат. – Съязвил Мазсе, вывернувшись из-под руки Скилура.

Когда Мазсе уже не было видно в темноте, Скилур посмотрел на небо и прошептал, так тихо, будто бы боялся, что его кто-то услышит:

– Помоги нам Всадник. Защити нас. Не дай матери схоронить ещё сыновей в этот день.

Раскаты грома сотрясали землю. Воины смотрели на небо в ожидании дождя, но Великий Всадник молчал. Мазсе не выпускал из вида Скилура, они были почти на самом нижнем ярусе осадной башни.

– Не лезь на рожон, держись меня. – Звучал голос Скилура в голове у Мазсе.

Сердце колотилось с бешеной скоростью, ноги казались ватными.

– Страх перед битвой – это хорошо. – Говорил отец. – Именно благодаря ему, мы живы, – говорил отец, – главное не дать перерасти ему в панику. Из-за неё мы гибнем.

Под прикрытием грома и ночи, войска толкали башни, не было звезд, луну закрыли тучи. Гром громыхал так, что трещали стены осадной башни.

– Всадник гневается. – Со страхом произнес какой-то воин, стоявший рядом.

– Не гнев то, но благословение! – С дикой уверенностью, произнес Скилур, ударив в щит.

Он воодушевил войска, как будто сам Всадник говорил его устами. Остальные подхватили его призыв и начали обстукивать щиты мечами. Даже Мазсе почувствовал общую заряженность на бой, ему хотел скорее ринуться в самое пекло, не было больше страха, была лишь жажда крови и непоколебимая уверенность в победе.

На середине пути Мазсе услышал, как кто-то долго и протяжно протрубил в рог.

– Они подняли тревогу. – Понял Мазсе.

Почти сразу мальчик услышал, как стрелы мелким градом втыкаются в башню. Когда ее практически подвели, он услышал крики и возгласы со стороны стены. Не зная языка, Мазсе не мог разобрать, что они говорят. Но крики были столь яростные и громкие, и сразу стало ясно, что защитники настроены на бой не хуже сератаев.

Братья пошли одними из первых, Араме же ждал более выгодного момента. Когда башни наткнулись на стены и начали открываться, сератаев, пытающихся выбраться накрыл град огненных стрел, кто-то бросил кувшин с маслом и башня загорелась. Мазсе лишь слышал вопли людей, падающих в агонии со стены замка. Люди выходили и гибли, кому-то удавалось пробиться вглубь, но там они оказывались в окружении неприятеля и тоже погибали. Вот уже очередь выходить подошла и к братьям.

– Готовься! – Сказал Скилур.

Он плотнее надел шлем, прикрылся щитом и побежал вперед. Мазсе, опомнившись, ринулся за ним. На стене выжившие сератае в плотном кольце отбивались от врага. Выбегая из башни и укрываясь от стрел, Мазсе окинул взглядом правую часть стены, где должна была встать ещё одна башня, там картина складывалась аналогично той, которую мальчик видел у себя под ногами. Неприятель заполнил всю стену одной сплошной массой из железа и стали. Первым на стену спрыгнул Партатуя, за ним Скилур, а потом и Мазсе.

Выжившим уже было тесно и некуда было спрыгивать остальным воинам из башни, а их все теснили и прижимали. Первые два ряда еле держали стальной натиск неприятеля. Стук стали о дерево и лязганье доспехов на мгновение заглушили раскаты грома.