Улисс шагнул к телу, раздирая прочную скорлупу термостата. Ему нужно поговорить, поговорить с Армалем так, как не говорил с ним при жизни никто.

Армаль оставил на убийце метку. Нужно увидеть её, почувствовать, и не пропустить под сотней самых изощрённых личин. Ромулу нужны ответы, он чужд личной мести. Но Улисс был воином, и ему нужен был взгляд врага. Последний. Для одного из них. Двоих.

Улисс очень долго был одинок. С убийцей их станет двое. Целый космос посреди сырого бетона городских высоток. Они. Да, они. Вместе, до конца.

Кора появилась в моей жизни неожиданно, в то тревожное время, когда начались мои неприятности. Утром я не знал, что ещё выкинет очередной день, а на улице бушевала вышедшая из-под контроля природа. Мощные циклоны лета 2080 года проносились над Европой, вгрызаясь в глыбы мегаполиса, делая нашу жизнь всё более невозможной. Снижение урожайности, инфляция официальной валюты, всё кричало о том, что «спокойные семидесятые» заканчиваются. Кликуши Корпораций продолжали разрушать последние остатки государственного самоуправления, расслоение общества принимало такие формы, что люди буквально были готовы рвать друг другу глотки – не только в жилых многовартирниках окраин, но и во внешне благополучных университетских городках. Но мне, шестнадцатилетнему, было не до разговоров о надвигающемся хаосе под пятой у Корпораций, и без того контролирующих всё и вся – хотя в школе очень любили покричать на собраниях под присмотром учителей, я думал только об очередном приступе, заставшем меня по пути домой. Если бы я знал, в какой ад выльются эти первые позывы моего истинного естества.

Инстинкт, просыпающийся во мне, как во всяком загнанном звере, требовал найти точку приложения моих новообретённых сил, смысл собственной жизни. Я помогал матери, но она уже была так замкнута в себе, что едва отвечала на мои попытки установить с ней хоть какой-то контакт. Мартин тоже упорно держал меня на расстоянии, пресекая мои потуги поместить его образ на место погибшего отца. История четырёхлетней давности никуда не делась, я ловил на себе его странные взгляды, но разговаривать со мной он не желал, избивая меня раз за разом в тренировочном зале. Пару раз это заканчивалось плохо, но один раз и я сумел его достать, так что Мартин два месяца ходил в шине, став с тех пор со мной осторожней.

В последнее время он вообще стал куда-то так часто пропадать, и мне оставалось только гадать, что происходит. Никто из моих школьных приятелей или знакомых по занятиям у Мартина не был мне достаточно близок, а угловатые фигурки одноклассниц вообще вызывали во мне только настороженность, все они казались мне полными дурами, думающими только о дискотеках и палочке какой-нибудь в меру приятной курительной гадости.

Кажется, я уже вполне ощущал себя особью мужского пола, но осознание это лишь добавляло мне хлопот. Меня тянуло уцепиться хотя за кого-то в этой жизни, прорвать многолетний круг молчания, выговориться, но любая такая попытка натыкалась на грубую реальность – я никому не был нужен со своими проблемами, играть в любовь я не умел и не хотел, чужие же проблемы в нашем мире уже давно никому не были нужны. Я наблюдал в окружающем меня мире городских молодёжных банд такие кошмарные примеры того, что у нас называлось «волочиться за юбкой», что я раз и навсегда решил, что всё это – не для меня, по крайней мере здесь, в кварталах. Я видел девушку своей мечты другой, совсем другой, не в бесформенном комбинезоне, а в лёгком старомодном сарафане. Без этой чёртовой палочки в зубах. С букетом цветов.