От монитора Сашку оторвало чувство голода. Чашка кофе утром – маловато будет! Обследовав холодильник, поставил на плиту греть мясо с картошкой и достал солёные огурцы. Солёные огурцы у Ирины Сергеевны были удивительные! Сашка мог их есть просто так, сами по себе. У его родителей не было дачи. Наверное, поэтому мама не делала заготовок на зиму, а покупала всё у знакомых «проверенных», как она говорила, продавцов на рынке, но таких вкусных огурцов у тех продавцов не было. Часы на кухне показывали половину четвертого, однако, за счет облачности было как-то темно, но свет включать не хотелось. В кухне уже вкусно пахло едой, когда Сашка услышал звук приближающейся машины. Машина остановилась участка за два, не доезжая дома Ирины Сергеевны. Сашка выключил газ и замер. Стало как-то тревожно, но мозг работал чётко и ясно: свет в доме не горел, печь он не топил, на снежке, слегка покрывшем пятачки зелёной травки час назад, его следов не было. Сашка решил посмотреть, кто приехал. Невооружённым глазом увидеть это было проблематично, но поскольку, уезжая с квартиры, Сашка собрал всё своё барахло, то кое-что у него имелось. Он поднялся на второй этаж и, найдя в одной из своих сумок фотокамеру с мощной оптикой, устроился возле окна с таким расчётом, чтоб его не было видно с улицы.

Первое, что он увидел, что приехали две машины, а не одна, как он думал. Направив объектив на приехавшие машины, Сашка просто офигел! Возле одной машины стоял Жирный! Ну не стоял, конечно, а бегал, руками махал, ворота открывал, суетился, одним словом. Вторая машина заехала на участок, остановилась и из неё вышел второй Сашкин знакомец – высокий мужик, волосы соль с перцем. Жирный пытался делать всё сразу: и дверь в дом открыть, и участок Седому, как про себя назвал второго мужика Сашка, показать, и что-то говорил, не останавливаясь, как всегда размахивая руками. Седой же наоборот был спокоен, нетороплив, уверен в себе – Сашка это чувствовал даже на расстоянии. Жирный, наконец открыл дверь в дом, и Сашка увидел, как в доме загорелся свет. Вспомнив, какой холодный был дом Ирины Сергеевны, когда они только приехали, Сашка подумал, что сейчас Жирный должен затопить печь или что там у него есть. «Раз труба есть, то и печь или камин быть должны.» – думал Сашка. И точно! Из трубы пошёл дымок! Однако, долго в холодном доме Жирный не задержался. Он вышел, прикрыв за собой дверь, и пошёл к машине, где сидел Седой. Они о чём-то посовещались и стали вытаскивать из джипа здоровые спортивные сумки. Сашка очнулся от увиденного и понял, что надо попробовать сделать фото, как самих деятелей, так и их действий, но прежде всего надо перевести телефон на беззвучный режим. «Господи, помоги!». Сашка взмолился, чтоб телефон не запиликал, а в фотоаппарате была хоть капля зарядки и карта памяти присутствовала. Есть! Всё есть! И Сашка взялся за дело. Зарядка закончилось, когда оставалась последняя сумка. Все сумки мужики перетащили в дом. И тут Сашка чуть не завыл – «Дурак! Какой же я дурак!». Положив камеру на пол, Сашка кинулся к сумке и вытащил микрофон – одну их шпионских игрушек Кирюхи, однако все попытки послушать разговор мужчин оказались тщетными. Седой в дом не входил. Мужчины разговаривали на улице. «Если бы было лето, – думал Сашка, – можно было бы подползти поближе. А сейчас как?! Ни листика, ни травинки и тишина кругом такая, что любой шорох сразу будет слышен. Чёрт! А как было бы здорово послушать! Через некоторое время Седой сел в машину и уехал, а Жирный вытащив из багажника пакеты, явно с продуктами, пошёл в дом. «Всё. Кино закончилось» – Сашка чувствовал, что если и будет продолжение, то не сразу. Можно пойти и тоже поесть, потому как Жирный, судя по тому, что печь топиться, дым из трубы валит, явно решил остаться в доме и сейчас собирается ужинать. Сашка спустился вниз и устроился на кухне с тарелкой у окна, из которого был виден свет в окнах дома Жирного. Свет Сашка решил на кухне не зажигать. В комнате было светло от экрана монитора, а в коридорчике, ведущем в ванную, и не имеющему окон, Сашка зажёг свечу, так что опасность что-либо задеть в темноте и грохнуться на пол, была ликвидирована.