Дверь я оставила приоткрытой, чтобы слышать, когда отправившиеся наверх некромант и надзоровец спустятся. Не знаю, что было в этих комнатах — вернее, комнате и ванной, — прежде, до моего появления в доме, но стоило плотно прижать двери, как все внешние звуки пропадали. И действовало это в обе стороны.

Я как-то даже поорала ради эксперимента и в свое удовольствие. Никто не бросился проверять. Результат, конечно, сомнительный. Бальца могла не услышать, потому что кухня далеко — три стенки и холл с коридором, а Огасту просто было все равно. Ему делалось не все равно, только когда я являлась денег просить. Ну, может еще в первый день месяца, что тоже сомнительно.

Не верить орчанке у меня оснований не было, но почему-то верилось с трудом. Не чувствовала я с мужем близости, ни душевной, ни прочей. Однако моя регламентированная календарем интимная жизнь внезапно обрела подтверждение.

Сначала я услышала голоса и шаги. Не понимаю, какой чер… Демон. Не понимаю, какой демон меня дернул вскочить и броситься к двери, но она распахнулась практически в то же время.

Искры из глаз я не только увидела, но кажется, даже почувствовала. А еще почувствовала, какой твердый у калача подбородок, не чета подбородку господина Арденна, чтоб ему не вставалось. Мне тоже хотелось прилечь. Вот прямо в подставленные руки маджена Холина. Естественно, что блокнот тут же был мною безжалостно уронен, чтоб не мешал. А что? Я скорбящая вдова и мне поддержка нужна, пусть и так внезапно.

Едва не лишивший меня сознания надзоровец пошатнувшееся тело проигнорировал, если не считать процеженной сквозь зубы брани. Он стремительно направился к окну и с весьма удовлетворенным видом подцепил что-то с подоконника.

— Полагаю, незачем ждать до завтра, — высокомерно заявил мужчина. — У меня достаточно полномочий для оглашения обвинения.

— Не слишком ли? Из-за пары зернышек риса на столе в кабинете, — слегка засомневался некромант.

У маджена Холина замечательный голос и теплые руки. А в открытую дверь из коридора тянет сырым воздухом, от которого по спине озноб. Или это от взгляда Пешты? Собственно, разницы между этими двумя явлениями совершенно никакой.

— Их могла и служанка обронить, — резонно заметил Холин.

— Могла. Но и госпожа Арденн тоже. И пару зернышек риса, и пару капель крови. — Он с мерзким скрипом провез пальцем по подоконнику, подцепив очередное, только ему значимое доказательство. — Или не пару, а чуть побольше, много больше… Вы ведь навещали мужа той ночью?

— Не ваше дело, — возмутилась я.

— Всем сердцем на это надеюсь…

— А оно у вас точно есть?

Надзоровец растянул губы — его щека странно дернулась, будто мышечный спазм, а не улыбка, — и полез под мигнувший значком надзора отворот пальто. Проверять наличие упомянутого органа?

Вместо сердца там оказался слегка замятый циркуляр, благодаря которому моя жизнь снова совершила головоломный кульбит. Даже внезапная смерть Огаста на нее не так повлияла, как эта гадкая бумажка.

— Госпожа Огаст Арденн, Малена, урожденная Двирен, нола. Настоящим вы обвиняетесь в покушении на убийство вашего мужа господина Огаста Арденна и (или) в содействии оному… Так, это неважно… А, вот… На время ведения следствия Управлением магического надзора при конгрегации и Королевским судом Нодштива вам будет назначен надзирающий офицер. Вам надлежит сообщить представителю УМН о месте проживания и до вынесения приговора не покидать указанное место без сопровождения и соответствующего распоряжения.

Симпатичный некромант отпустил мои плечи и сделал шаг назад. Все верно, к чему убийце, даже предполагаемой, чьи-то теплые руки? Я в замешательстве посмотрела на свои. Царапина выглядела даже не царапиной, старым поджившим шрамом. И чесалась так же, стоило о ней вспомнить.