При ударе Ратьша случайно дернул повод своего скакуна. Тот встал на дыбы, а потом заплясал на месте. Боярин ударил жеребца саблей плашмя по крупу. Сзади подперли подоспевшие дружинники, и жеребец рванулся вперед вместе со всеми.

Середку половецкого строя они пробили, но степняки, стоящие на краях и не попавшие под удар, развернули лошадей и рванулись следом. Ратислав придержал коня, пропуская вперед богдийца с охраной. Ли-Хай пригнулся к гриве, похоже, не помышляя ни о бегстве, ни о сопротивлении.

Пока враги разворачивали коней, русичи успели оторваться саженей на пятьдесят. Ратьша оказался в хвосте отряда. Посчитал своих. Шесть человек. Пленник седьмой. Двоих при прорыве потеряли. И где-то еще Осалук с Провом, если еще живы. Боярин огляделся. Переговорщики неслись далеко слева, преследуемые оставшимися тремя десятками половцев, направляя лошадей в сторону своих.

Слева от Ратьши мелькнула стрела с черным древком и оперением. Он перекинул щит за спину и оглянулся. Пока удавалось удерживать расстояние до преследователей в те же пятьдесят саженей. Кони неслись во весь опор, понукаемые всадниками. Для такой скачки их надолго не хватит. Вот только чьи раньше устанут и замедлят бег? Русские коники, конечно, заморенные, но и половцы, похоже, не первый день в походе, и насколько их лошади свежее, вопрос. Так что в короткой гонке сразу не догонят. Вот если увяжутся всерьез, плохо: с заводными лошадьми точно настигнут.

Ратислав еще раз оглянулся. Их преследовала ровно дюжина половцев. Все же неплохо они проредили врагов при прорыве. Глянул влево. Осалук и Пров заметно приблизились, таща за собой еще три десятка преследователей.

В щит за спиной с глухим стуком воткнулась стрела. Так, надо немного вразумить степняков. Наклонившись влево, чтобы за щитом было плохо видно, что он делает, Ратьша вытянул лук из налучья, притороченного к передней луке седла, дернул из тула, прицепленного справа, стрелу, наложил на тетиву, вдохнул-выдохнул. Потом резко развернулся влево и назад, одновременно натягивая тугой лук. Удар спущенной тетивы по незащищенной левой кисти заставил зашипеть от боли, но оно того стоило. Не ожидающий выстрела половец, скачущий прямо за боярином и вырвавшийся дальше всех, поймал стрелу лицом. Она вонзилась чуть ниже правого глаза, уйдя в голову больше чем наполовину. Преследователь выронил лук, приготовленный к стрельбе, взмахнул руками и запрокинулся на круп коня.

Один готов. Теперь можно не прятаться. Ратьша, уже не таясь, натянул на левую руку защитную рукавичку, вытащил новую стрелу, выстрелил, целясь по крайнему левому преследователю: этот мог за своими товарищами и не заметить сорвавшуюся с лука стрелу. Но нет, волк оказался битый. Он даже не стал перебрасывать щит на правую сторону, просто отбил стрелу саблей.

Тем временем четверо дружинников Ратислава, тоже чуть придержав коней, поравнялись с ним, вытянулись в линию и вытащили луки. Защелкали тетивы. Половцы отвечали, потому приходилось то и дело отбивать стрелы или увертываться от них, поскольку висящий за спиной щит мог закрыть далеко не от каждой. Степнякам было хуже: стрелу, летящую навстречу во время скачки, увидеть и отбить всегда сложнее, чем стрелу, летящую вдогон.

Потратив впустую еще пару стрел – одну отбили, другую приняли в щит, – Ратьша следующую послал в коня самого прыткого преследователя. Жалко до слез, хороший конь, да деваться некуда. Стрела вошла в левую сторону груди жеребца почти до оперения. Тот спервоначала вроде и не почуял ничего. Но через несколько скоков сбился с шага, пошатнулся, изверг из ноздрей поток крови и опрокинулся вперед через голову.