Видимо, молва передает ужасы Киева, – добавил он, когда экипаж грузился в поджидавший автобус.

И Юрка, еще стараясь найти место рядом с офицерами, робко спросил:

– Товарищ старший помощник, разрешите вопрос?

Дмитрий Владимирович и так всегда помогал, словно второй “батя”; поэтому, уже привычно кивнул: – Мол, валяй матрос, не имей привычки стесняться.

– А мы разве не братья? – Юра смотрел не мигая.

Не зная теперь, что ответить, старпом решил отшутиться:

– Братья конечно. Но с их продажным руководством,… брат и сестра.

– Как это? – Юркане отставал. – Они же говорят, что дружеские отношения, – активно жестикулируя, он подтверждал то, что слышал в последних новостях.

– Да. Но говорят одно, а на деле поощряют нацистов, – старпом, в доказательство своего отвращения показал кулак.

Тут вмешался командир, объясняя:

– Похоже, что их руководством дирижирует запад. Фонды Сороса, Рокфеллера и Ротшильда.

Старший помощник согласился:

– Верно. А помнишь Станислав Владимирович, как приходили поезда ‘’Дружбы’’, организованные депутатами верховной рады? И как напротив нашего штаба: Черноморского ВМФ, нацисты ставили макеты виселиц и гробов. А потом, охраняемые украинской милицией,с барабанами маршировали по городу. Пугали горожан – родных севастопольцев.

Теперь и Рижский рассмеялся. Взглянул на небо в окне, объяснил:

– Севастопольцев напугать?! Прапрадеды в первую защиту: в девятнадцатом веке спасли город. А именно тогда, страны-хозяева теперешних бандеровцев надумали решать: где нам жить? Затем во вторую, дедушки в двадцатом веке от Гитлера защитили: это когда он выдумал, что только арийцы должны жить. Якобы, когда-то была земля готов. Но здесь никогда не было нацистов…, были скифы. И россияне, имеют частичку в себе от них. Затем, наши крестили Русь; и славяне поселились навсегда. Вот с тех пор живем дружно с крымчанами, татарами и греками. Да и всеми остальными нашими братьями. Так что, эти папуасы-бандеровцы – ничто.

– Точно! И если бы только тогда украинская милиция не охраняла; горожане усадили бы их всех вниз головами в те поезда, и пинком отправили вспять, – подтвердил старпом.

Юрка, вернее вся наша сидевшая неподалеку якутская тройка, открыла рты… Поскольку проживая в глубинке России, не знали: как все тут серьезно.

– По телевизору, такого не говорят, товарищ старший помощник, – высказал общее мнение Валерий.

Даже командир покраснел, и стараясь пересилить эмоции – объяснил:

– Не говорят. Ну и что? Разберемся. Мы подводники. Мы россияне! Народ русский и украинский за нас.

Таким встревоженным “Батю”, матросы никогда больше не видели. Было понятно, как он переживает за судьбы России и Украины; за судьбу своего Севастополя и всего крымского народа. Но Станислав Владимирович взял себя в руки. Думаю: даже пожалел, что разоткровенничался со старпомом на виду. Потому что командир скомандовал, уже полностью контролируемым голосом:

– Приехали, за мной хлопцы. Можете расслабиться, мы дома.

Вот так мы добрались до 247 – го отдельного, Констанцкого ордена Ушакова, дивизиона подводных лодок Черноморского флота. И хотя было рядом; даже у молодых появилась усталость. Но не физическая – от дороги, а моральная – от здешних новостей. Зато в части с нами здоровались – замедляя ход, все встречающиеся. Также мирно приветствовали команду окружающие старинные здания, что веками служат России.

– Разберемся, – подумал и я, – куда это мы попали. И что за нацисты такие? В двадцать первом-то веке!

А Валерка, толкая в левый мой бок, защебетал:

– “Удачный”, ты понял,… гробы. Это как?