– Мадемуазель! – к ней торопливо шел подтянутый мужчина лет тридцати. – Как вы здесь оказались, мадемуазель? – спросил он по-французски. – Здесь нельзя находиться, это частное владение!

«Вот дура, написано же было! И что меня всегда не в ту степь заносит? Придется притвориться, что не понимаю»

Приняв идиотский вид, она недоуменно улыбнулась, развела руками и по-русски ответила:

– Не понимаю. Не знаю вашего языка.

Мужчина терпеливо повторил сказанное на английском и немецком языках, но Настя улыбалась так глупо, как только могла, показывая, что до нее не доходит. Мужчина, потеряв терпение, дотронулся до ее локтя и указал в ту сторону, откуда она пришла.

– В чем дело, Леон? – спросил по-английски высокомерный юношеский голос.

Паренек лет семнадцати сбежал с веранды по причудливо изогнутой лестнице и остановился, холодно разглядывая Настю с ног до головы.

– Сэр, простите, это какая-то иностранка, – смущенно ответил Леон, – никак не могу объяснить, что ей нужно уйти. Сейчас вызову охрану – пусть ее вежливо проводят. Может она из этих папарацци.

Настя покосилась на высокомерного юношу – лицо его было неподвижно, но губы холодно усмехались.

– Да это совсем девчонка, – он резко обратился к ней: – Бразилиан? Потугиз?

Дальше ломать комедию было нельзя, и Настя, ткнув себя пальцем в грудь, пискнула:

– Рашен.

– Русская, конечно, – с прежней ледяной усмешкой бросил юнец и указал ей пальцем вверх по лестнице: – Гоу!

Не понять было трудно, и Настя медленно поплелась по ступенькам наверх, гадая про себя, чем теперь окончится это проклятое приключение. Эх, ну почему бы ей сейчас не сидеть в отеле и не заниматься физикой, как она с утра себе запланировала!

На веранде стоял включенный компьютер, за которым, очевидно, только что работали. Юноша поднялся за ней следом, а секьюрити, оставшийся внизу, нерешительно спросил:

– А мне, что делать, сэр? Вызвать охрану?

– Не надо, она просто заблудилась, – бросил тот через плечо. – Позвони – пусть найдут переводчика, и он поговорит с этой глупой русской обезьянкой.

– Сам ты глупая обезьянка, – разозлившись, буркнула Настя по-английски, – и нечего из себя воображать!

Юноша приподнял бровь и, повернувшись к перилам, негромко сказал охраннику, уже приложившему к уху трубку:

– Леон!

Тот немедленно оторвался от телефона.

– Да, сэр?

– Не надо переводчика, я обойдусь. Можешь идти, – он холодно взглянул на Настю и все тем же негромким голосом приказал: – Садись!

Она осторожно опустилась на стоявший рядом с компьютерным столом стул с резной спинкой и бросила взгляд на экран монитора.

– Так ты американка? – холодно спросил юноша. – Что тебе здесь надо, ты хочешь неприятностей? Это частное владение.

– Нет, я, правда, русская, я просто гуляла и заблудилась, извини, пожалуйста. Ну, вы бы поставили ограду, если не хотите, чтобы ходили.

– Ограду? – парень снова приподнял бровь. – Не понимаю, зачем ставить ограду. Там есть надпись, и любой журналист прекрасно знает: если он сюда проникнет, то предстанет перед судом и заплатит огромный штраф.

Настя поежилась под его взглядом.

– А штраф… большой?

– До ста тысяч долларов, – сухо ответил он, отведя глаза в сторону и наблюдая за ней краешком глаза.

– Тогда мне вообще конец, – уныло ответила она.

Внезапно юноша широко улыбнулся, и лицо его стало необычайно милым и удивительно приветливым.

– Тебя это не касается, – произнес он совершенно другим тоном, – ты моя гостья.

Настя удивленно вскинула голову и встретилась с его ласковым и внимательным взглядом. Пожав плечами, она возмущенно фыркнула:

– Гостья, а сам штрафами запугиваешь!