(Уже который раз рядом с ним какие-то странные состояния…)

Яр поднял глаза, он улыбался, и я не могла перестать смотреть на красивый плавный изгиб его тонких, но чувственных губ.

– Теперь мы – новые люди, – сказал он.

– Ага, – согласилась я, чувствуя одновременно радость и страх.

В воздухе вокруг нас словно дрожали невидимые нити энергии…

…Что-то пришло в движение, я не знаю, плохо это или хорошо, но его уже не остановить.

* * *

Лара спала крепко. Ничего не помнила. Высыпалась быстро. Последняя выставка прошла как в тумане.

В воскресенье зашла Злата, вся в слезах.

– Что с тобой? – спросила Лара.

На самом деле она почти ничего не знала об этой хрупкой светловолосой девушке, казавшейся такой сильной и уверенной в зале, а сейчас совершенно разбитой и растерянной. Лара пришла к ней однажды на занятие по йоге, но они обе сразу ощутили некую связь друг с другом. После занятия Лара осталась, чтобы задать ей какой-то вопрос, и Злата пригласила её на семинары, которые «не для всех». Сейчас она сидела рядом, плакала молча, а Лара не знала, как ей помочь.

До сих пор она воспринимала Злату как учительницу, наставницу, богиню – кем же она была на самом деле?

– Этот семинар – особенный, – сказала Злата сквозь слёзы.

– Хочешь чаю? – спросила Лара, не зная, что ещё делать.

– Давай. Зелёный? – Злата подняла ясные голубые глаза, в которых было столько боли, что все мысли и вопросы тотчас исчезли из головы Лары.

Она автоматически заварила чай и села напротив.

Слова родились не сразу. Злата пила глоток за глотком, вытирая слёзы, не глядя на Лару, а потом, сжимая тёплую чашку в ладонях, как спасение, проговорила тихо, но отчётливо:

– Знаешь… у меня была семья: муж и сын.

Лара знала, что она старше, но никогда о таком не думала. Она считала, что Злата специально создаёт вокруг себя ореол таинственности, чтобы привлечь людей на занятия, но теперь она увидела, что дело не только в этом.

– Что значит – была?

Злата залилась слезами, и чай уже не помогал.

– Они разбились в автокатастрофе, – продолжала она, – мы ехали все вместе… Муж не справился с управлением, машину вынесло на встречку. Я почти не пострадала, смогла выбраться из машины, вытащила ребёнка… он… умер у меня на руках. И знаешь, что? Он был такой спокойный, будто не боялся умирать, мне даже казалось, что он улыбается и как будто говорит мне: «Не плачь, мама, всё хорошо. Я люблю тебя».

Она плакала несколько минут, уткнувшись в платок, который дала ей Лара.

– Он был настоящим ангелом, – продолжала Злата, немного успокоившись, – всегда, с самого рождения, как будто знал, что ему суждено, был спокойным и серьёзным, не давал мне волноваться по пустякам. Будто бы пришёл, чтобы спасти меня, сказать мне что-то, взять на себя плохую карму и затем уйти.

Серый кот, словно понимая, о чём рассказывает Злата, подошёл к ней, запрыгнул на колени и, замурчав, свернулся клубком, зажмурил глазки.

– Утешает тебя, – улыбнулась Лара, – этот кот у меня не простой. Я нашла его на улице, он пытался взобраться на бетонный столб в то время, как его братья и сёстры сосали мамкину сиську.

– На столб? – Злата засмеялась.

– Ага, я не шучу, – сказала Лара, – он и дома лазил маленький до самого потолка: вон, посмотри, где следы его когтей,

видишь? Поэтому я назвала его Бесик, он и до сих по любит побеситься.

– Правда? – сказала Злата, – Спасибо тебе.

– За что? – не поняла Лара.

– Что выслушала меня… мне нужно было с кем-то поделиться… Я никому не рассказываю… из тех, кто знает меня недавно. Боюсь, что будут говорить всякие слова, ну знаешь, неискренние, банальные, люди ж не знают, что сказать в таких случаях. Я не люблю этого. А ты… попыталась отвлечь. Даже рассмешила. Спасибо за это. Мне легче стало.