Укладываясь на кровати, Одинцов улыбнулся, вспомнив о старшем брате, и тут же заснул.

***

Аносова разбудил Сашка Лежин. Пьяный он, ввалился на квартиру к другу.

– Эх, Володя славный штос мы сообразили на постоялом дворе с Бошняковым, – сказал он, усаживаясь в кресло. Потянувшись, продолжил: – Понтирую^>7 на крестовую даму, Бошняков банкует. Первая талия^>8, моя карта убита^>9. Снова понтирую, надогнул^>10, а зря, обрезался^>11 и опять моя карта убита. Думаю: «Что-то больно фартит уважаемому Павлу Афанасьевичу, не иначе тёмными картами ^>12играет».

Рассмеявшись Лежин, продолжал рассказывать:

– Вздумалось тому по нужде выйти, а взял и обменял колоды. В банке уж три империала^>13, а у меня в кармане пусто. Я иду ва-банк! И что ты думаешь? Талия моя! Эх, славная была игра! Эта бестия Бошняков, в последнее время свёл дружбу с Пьером Листовым, а тот известный пройдоха, вот и обучил сию обезьяну всяким штучкам. Ну да пёс с ними! У тебя есть вино?

– Да помилуй! Как можно пить в такую пору? – улыбнулся Владимир. – Завтра, а вернее уже сегодня, на службу.

– Не будь занудой Володя, тебе это не идёт. Прикажи денщику подать вина. Ванька, где ты?! Бегом сюда!

Ванька, брюнет с цыганистой рожей, позёвывая, появился в дверях.

– Здесь я ваше благородие, – спросонья хриплым голосом, доложил он.

– Принеси вина, – приказал Аносов.

Тот, молодецки щелкнув голыми пятками, брякнул:

– Слушаю-с ваше превосходительство! – и отправился исполнять приказание.

– Глядя на твоего Ваньку, всегда удивляюсь, как он мог попасть к нам в полк? – сказал, усмехаясь Лежин.^>14

Осушив первую рюмку, Сашка заметил:

– Между прочим, когда мы с Бошняковым выпивали после карт, он сказал по секрету, что тобой чрезвычайно заинтересовалась графиня. Советую, не мешкая приударить за ней. Моя скромная персона не удостоилась её внимания, – Сашка развёл руками, – что ж уступаю её тебе.

Сердце Аносова учащённо забилось. Он больше не слушал пьяную болтовню друга, а грезил о белокурой красавице. Лежин пропустив ещё пару рюмок, совсем сник и уснул сидя в кресле.

***

На следующий день, весть о приезде красавицы – графини, быстрее пули разнеслась среди офицеров гарнизона. Общее мнение о ней выразил полковой священник отец Феофан:

– Эта дева послана в мир наш, дабы усладить взор человеческий!

Аносов к своему огорчению быстро понял, что у него немало соперников. Только поручик Федосеев остался равнодушен к приезду Скобаньской, поскольку был по уши влюблён в Поленьку Офенберг, старшую дочку командира их полка. Юная Поленька отвечала Федосееву взаимностью, и поручика не интересовали другие женщины.

Все с нетерпением ждали вечера. По случаю праздника Покрова пресвятой Богородицы, должен был состояться бал.

Зал ресторации Федякина, разукрасили гирляндами из бумажных цветов. Заведение это располагалась неподалеку от канцелярии артиллерийской бригады. В виду того что завсегдатаями тут были в основном господа офицеры: драгуны и артиллеристы, то ресторация служила так же и офицерским собранием.

К шести вечера стали подъезжать экипажи. Окрестные помещики привозили сюда взрослых дочерей, в надежде сыскать им женихов. Девицы под строгим присмотром мамаш строили глазки господам офицерам, а их папеньки, пропустив по рюмочке в буфете, усаживались за карточные столы.

Лежин перебравший накануне, весь день ходил на службе с больной головой. Мелочными придирками он до крайности изводил солдат своего взвода. Наконец наступил вечер, и Сашка поспешил к Федякину. В буфете ресторации он первым делом выпил два фужера хереса, после чего подошёл к Аносову:

– Успеха тебе Володечка. Мне не везёт в любви, однако надеюсь, что посчастливиться за карточным столом, – сказал он подмигивая.