– Нравиться? Я подарю тебе его.

– Благодарю тебя Тошо.

Тем временем два друга добрались до сакли Хазболата. Ворота им открыл коренастый богатырь с бычьей шеей. Это был Баха, старший брат Хазболата. Кулаки у него такие огромные, что казались размером с голову взрослого человека. О его чудовищной силе ходили легенды. Поговаривали, что ударом кулака, он мог убить быка. Баха колол дрова, воткнув топор в полено, он спросил:

– Всё сделали, как я сказал?

– Да, – кивнул Абу, – отдали просо и баранов кузнецу Али в Чиркее. Он просил передать тебе, что твой кунак из станицы Горячеводская ждёт тебя.

– Добрые вести, – кивнул Баха. – Проголодались? Пошли есть.

В небольшой комнате с маленьким окошком, из всей мебели было два грубо сколоченных топчана, на которых спали братья, пол, застелен ковром. Все стены у братьев увешаны оружием. Впрочем, так было в доме каждого горца.

Троица уселась на ковре, и тётушка Аманат, которая вела хозяйство братьев, внесла блюдо с тиог берам^>29, лепёшки из проса, кувшин молока. Абу с Хазболатом изрядно проголодались, и потому с жадностью набросились на еду. Баха быстро поел и с улыбкой смотрел, на друзей. Когда те насытились, он спросил:

– Абу, когда же ты собираешься просить Юсапа отдать за тебя Кхокху?

Тот неопределенно пожал плечами.

– Чего медлишь? Гляди дождёшься, уведут у тебя девушку. Она хоть знает, что ты сохнешь по ней.

– Он только издали смотрит на неё, да вздыхает, – ответил Хазболат, – я давно ему предлагал, признаться Кхокху в своей любви, а он всё медлит.

– Раз он не спешит, то, пожалуй, я посватаю её за себя. На калым, я наскребу. Нужно будет спросить у Юсапа, сколько он просит за дочь.

Хазболат вскочил на ноги и закричал:

– Баха как ты можешь так говорить?! Ты же знаешь, что Абу любит Кхокху, и собираешься так подло поступить! Если ты это сделаешь, то знай, ты мне больше не брат!

– Отцу следовало бы назвать тебя: «Терс моймал», а не Хазболат^>30, – рассмеялся Баха. – Ты ревёшь как обезьяна. Но это хорошо, что ты так горячо вступился за Абу. Значит у вас настоящая дружба, а раз так, вам необходимо побрататься. Как вы на это смотрите?

– Я согласен, – ответил Абу.

– Вот и хорошо, – сказал Баху.

Он взял кувшин и налил в глиняную кружку молока, достал из кармана золотое кольцо, протянул Хазболату и сказал:

– Держи брат.

Тот взял кружку, бросил в неё кольцо, и отпил половину молока, потом передал её Абу, который допил молоко, взял кольцо, положил себе в карман. После чего снял с пояса с кинжал и передал его Хазболату, а тот отдал свой Абу.

– Ну, вот и побратались, – улыбнулся Баха.

– Да благословит вас Аллах братья, – сказал Абу. – Мне же пора идти домой.

Аманат убрала посуду, а Баха и Хазболат вышли во двор проводить Абу. Когда они остались одни, Хазболат спросил:

– Скажи Баха, а почему ты не женишься?

– Обязательно женюсь, – пообещал тот. Подумав, он продолжил: – Как только найду женщину похожую на нашу мать. Если б ты знал жиманиг,^>31 как любил её отец!

Баха в задумчивости посмотрел на чернеющий в дали Кавказский хребет. Двадцать один год минуло с тех пор как погибли их родители, а он помнит тот сентябрьский день, как будто было это вчера.

Проснувшись в то далёкое утро, маленький Баха услышал разговор родителей:

«Пойми Зайнап, мы не можем, как трусливые овцы бежать со своей земли, – горячился отец, – генерал Сысоев требует, что б мы, бросив свои жилища, ушли за Сунжу».

«Что же нам делать? У гяуров сила», – спокойно отвечала мать.

«Мы встанем на защиту нашего аула, и гяуры не посмеют войти сюда, – рубанул рукой отец, – каждый двор у нас в Дады Юрте, крепость. На сходе, люди решили защищать аул. Я так же буду драться за свою саклю до последнего. Ты с детьми сейчас же уедешь, пока есть такая возможность».