От станции «Щербаковская» я достаточно быстро и без пересадок добирался до станции метро «Октябрьская», где располагались основные корпуса Института стали и сплавов. Там от метро пешком идти недолго. Безусловно, разные кафедры находились в разных местах. Например, военная кафедра находилась вообще в Теплом Стане. Это целое приключение. Туда надо было рано утром попасть, поэтому я чуть ли не в шесть утра выезжал из дома, но это особое удовольствие. А так основные кафедры и факультеты располагались возле метро, рядом с Парком культуры им. Горького. Именно в тех краях прошла моя студенческая молодость.

И я нисколько не жалею, что окончил Институт стали и сплавов, я считаю, что получил хорошее образование на факультете цветных металлов.

Мысль о том, что я пойду на эстраду, в тот момент даже не приходила мне в голову. В то время мне очень нравилось читать Агату Кристи на английском. В принципе, английский язык для меня был моментом важным, и он пригодился мне, когда в 90-е годы появилась возможность путешествовать, бывать в разных странах, и мне несколько раз доводилось развлекать англоговорящую аудиторию. Я и сейчас минут тридцать продержусь, но надо очень четко сортировать шутки, потому что многие моменты нашего юмора им совершенно непонятны.

Когда я учился в институте, где-то курсе на втором я уже твердо решил, что буду артистом. Тем не менее я умудрился институт закончить – как-то по инерции. При этом я весь погряз в художественной самодеятельности. Выступал в бесконечных фестивалях, но это неправильно, нужно было получить образование, эстрада – это немножко другое, а дедушка в меня свято верил.

В институте я был звездой, если уж совсем нескромно. А так – первый парень на деревне. Самодеятельность – это такая нетребовательная среда, где каждый мог проявить свои какие-то пусть скромные, но таланты. И это делало меня достаточно востребованным парнем в институте, к тому же я неплохо пародировал преподавателей. Мои пародии воспринимались с огромным воодушевлением. И между преподавателями даже было такое соревнование, кого из них я лучше спародирую. У меня была фишка: если человек получается, когда я уловил его образ, то мог импровизировать, что называется, жить в этом образе.

Где-то примерно курсе на втором я понял, что обманул сам себя: смыслом моей учебы в Институте стали и сплавов стало участие в художественной самодеятельности. К счастью, в институте с пониманием относились к моей увлеченности и всячески ее поощряли. В общем, я рад, что окончил этот вуз. Мне сейчас кажется, что для артиста такой диапазон знаний совершенно не лишний. Я зачастую вижу, что многие мои коллеги ограничены в своем восприятии мира, политики, экономики. А в Институте стали и сплавов, кстати, училось немало будущих звезд: оттуда вышли музыкант Владимир Матецкий, телеведущий Владимир Соловьев (он учился на курс старше), а также бизнесмен Михаил Фридман – мой студенческий друг и замечательный человек.

С Михаилом, кстати, очень интересная история приключилась буквально сразу же после поступления. Мы стояли в очереди в деканат для получения студенческих билетов. Было много незнакомых мне девушек и парней. И с одним из этих молодых людей я как-то сразу в очереди стал коммуницировать. Оказалось, что это мой тезка с яркой фамилией Фридман, родом из города Львова. Он был отличником, золотым медалистом, который должен был поступить в Физтех, но упомянутые мной ограничения по национальному признаку не позволили ему туда поступить. Его просто срубили. Была система таких некорректных вопросов, которые позволяла завалить на вступительном экзамене человека «неправильного» происхождения. В общем, Фридмана не взяли в Физтех, но он был золотой медалист, и у него был такой высочайший балл, что ему в МИСиС даже не надо было сдавать экзамены.