Как-то Анька отругать его решила за то, что два дня сам по лесу бродил, и дома не ночевал. Колька так на неё посмотрел, что аж сердце ёкнуло и подсказало: «Не мой это уже сынок, не Коленька совсем». Увидела она в этих глазах силу неудержимую, холод и беспощадность. Даже в самых уголках глаз ни единого тёплого лучика-сочувствия для матери не нашлось. Он и сам спохватился, взгляд отвёл и на двор вышел.

В девятнадцать лет Николай Карасёв окончил десятилетнюю школу с отличием. На выпускной вечер не пошёл, а в ночь, в тёплую летнюю ночь оправился в лес. Вернулся утром, лёг в постель и сказал Аньке: «Мама, если сегодня умру, надо похоронить быстрее!» Через два часа его сердце остановилось.

Похоронили на следующий день на городском кладбище. Проститься пришла вся школа. Никто не мог взять в толк, отчего случилась такая внезапная и скорая смерть.

Во время поминок дед Борька отозвал безутешную Аньку и тихо сказал:

– Ухожу я. Не плачь. Колька тут не жить. Я не дам. Прощай, Аня, спасибо тебе. Мешок свой оставил. Не дай никому. Кто-то за ним приходить, потом.

Она и опомниться не успела, как исчез дедок прямо за порогом, как растворился в воздухе, будто и не было его никогда.

Шёл 1956 год.

Ниже белого неба,

Выше белых облаков,

Ниже синего неба,

Выше синих облаков,

Взлетай в небо, о, птица!

(Ритуальное заклинание шаманского бубна).

Мирча Элиаде. Шаманизм

N-ский краеведческий музей шедеврами мирового искусства избалован не был. Да и откуда им взяться? Саму N-скую область образовали только в 1962 году, можно сказать, что совершенно волюнтаристски, но с благой, как обычно, целью, – объединить ряд территорий в единый народнохозяйственный комплекс. Времена те уж минули, всё-таки 1997 год на дворе, а область осталась. N-ск за этот период здорово разросся. Из тихого провинциального городка превратился в промышленный центр с пятьюстами тысячами народу. А музей остался сосредоточением произведений соцреализма с небольшими вкраплениями из сокровищниц народного творчества.

Директор музея, Ковров Иван Иванович, с самого начала рабочего дня отправился в традиционный обход экспозиции. Эти восемь залов он обходил ежедневно вот уже тридцать шесть лет, не спеша, по привычке, без эксцессов. Последним, восьмым залом, завершавшим путешествие, был зал необычных экспонатов, так его Иван Иванович для себя определял, а по документам значилось: «Зал № 8. Творчество народов России». Там выставляли всё, что тем или иным образом оказалось когда-то в N-ске и близлежащих территориях, и могло привлечь взгляд посетителя хоть ненадолго.

Сегодняшним утром, войдя в зал № 8, Иван Иванович был выбит наповал из ежедневной рутины. Он остановился посередине, и остолбенело, хватал ртом воздух, не в силах издать хоть какой-то звук. Самые интересные экспонаты, изюминка музея, наглым образом отсутствовали на своём обычном месте, да и похоже в музее вообще. Стенд с почти сказочным названием «Ритуальные атрибуты тунгусского шамана» был обескураживающе пуст. Исчезло всё.

«А-а-а!!!», – не своим голосом закричал директор и, потрясая животом, со всех ног бросился в кабинет к телефону.

– Алло, милиция! Срочно приезжайте в краеведческий музей! Срочно! У нас ограбление! Ясно? Ограбление! Кто звонит? Как кто! Директор музея! Да! Я, Ковров Иван Иванович! Да! Нахожусь на рабочем месте! Хорошо. Никого в музей не впускать. Понял. Жду!

Начальник Октябрьского райотдела милиции подполковник Шебекин вызвал к себе майора Колчанов Михаила Ивановича. Сказал просто и доверительно:

– Миша, тут музей краеведческий ограбили, хотя и не знаю даже, чего там грабить? Ты человек спокойный вдумчивый. Возьми это дельце, разберись. Группа уже там, давай подключайся.