– Ты же у нас девушка интеллигентная, душевно тонкая, и даже, на свою беду, не идиотка.

А она и уши развесила! До последнего верила в обещанный чудесный отпуск в Испании. А вместо этого отправилась прямо в трясущиеся ручонки какого-то всемогущего папика.

– Так надо! – Сказал ей Аркаша.

Решительно растёрлась полотенцем. Зеркало в полный рост тут же передразнило. Не привыкшая долго дуться, тем более на себя, Света увидела свежие глаза на ненакрашенном ещё лице. И успокоилась.

Уверенно взяла зазвонивший мобильник.

– Привет! Проснулась?

– Давным-давно. Даже приняла душ и стою тут вся голая!

Но подразнить Аркашу как следует не удалось:

– Как вчера прошло?

Безоблачное утро – не повод сгущать тучи над головой, поэтому дурачилась:

– За-ме-ча-тель-но! – Нет, я серьёзно! Лучше не бывает!

Некоторое время на том конце накапливалось молчание. Видимо, шеф подбирал подходящие слова:

– Сильно выпендривался?

– Да нет… – Света оценила заговорщицкое доверие. – Был тих, аки агнец.

– И договор подписал и денег дал?

Тон принял деловую окраску:

– Ровно столько, сколько требуется внести в качестве аванса за год вперёд.

Оба знали, что в договоре проставлена одна сумма, и совсем другая, в несколько раз больше, должна была быть выплачена наличными. В 2000-х почти все так делали, пытаясь уходить от первых настойчивых потуг налоговых органов контролировать по-настоящему все денежные операции в стране. Аркаша расслабился:

– Классно сработала! – «Ещё бы!» – похвалила она себя и ждала: вот, сейчас объявит о назначении её начальником отдела и поездке в представительство их фирмы в Малаге!

– Я переживал… Он тебя не… обижал?

Надежды рухнули, как когда-то это сделала берлинская стена. У Светы осталось огромное желание отвести хоть душу:

– Ты дурак?

Угрюмое сопение шефа-любовника-сутенёра на том конце провода моментально отбило желание шутить: «А то не знал, на что посылал, шут гороховый!»

– Приставал, конечно! Но самую малость! Я его ловко отшила!

– Молодец, девочка, – выдохнула трубка облегчённо. – Через час будь готова. Пора ехать документы оформлять.

Усмешка тронула губы: «Его определённо следовало обожать, пока окончательно не выстарился!» Светка принялась натягивать кружевное бельё. Слабость к качеству каждой вещи выдавала в ней стремление к достойной жизни вообще. Кстати, неизменные застёжки спереди тоже ни разу её не подводили. Решив убедиться, что появившееся солнце и резкое потепление за окном не отменило необходимости надёжно упаковывать своё тело, отправилась к термометру за стеклом. Нет! Что ты! Мороз только крепчал. «В такую погоду хороший хозяин… Стоп! А вон и баба Люба тащится…

19

К мусорным бакам, в интересного покроя шубе с разноцветными вставками, в вязаном «петухе» и стоптанных мужских полуботинках барской походкой подруливала местная бомжиха.

О бабе Любе можно было сочинять легенды, песни и фильмы. Жила в подвале дома напротив. Все соседи у неё были по традиции мерзавцами, ворами и тайными отравителями. Баба Люба, конечно, человек принципиальный, и если что-то ей не нравилось в мироздании, она объясняла это выражениями, достойными словаря русского специального языка, да и то лучше в обратном переводе с английского. Причём тексты были всегда нетривиальные и, поэтому, запоминались… А не нравилось ей почти всё.

Свету она знала и не одобряла в ней то, что та живет на седьмом этаже и выбрасывает слишком мало бытового мусора.

Света припала лбом к холодному стеклу: с невозмутимостью, достойной разве что коронованных особ, баба Люба успела тщательно обследовать содержимое мусорных баков. Черезчур низко наклонившись над одним из них, ушла с головой в его космическую бездну. «Вот балда! А как обратно?» Захватив косметичку и плед, Светлана расположилась на табурете у окна, ловко манипулируя у лица кисточками, щипчиками и щёточками. А внизу в ящике не менее шустро действовала баба Люба. Время поджимало одну, а мороз заставлял шевелиться другую. Но целеустремлённости им обеим было не занимать.