Входная дверь отворилась и я услышала детские визги.

– Мама!!! – закричали дети, увидев меня, и как были – в испачканных в грязи и песке комбезах – бросились мне на шею. – Почему ты так долго? А ты нам купила что-нибудь вкусненькое? Ой, мам, а тебя что – оса укусила?

Я мельком глянула в зеркало в прихожей и обомлела: видок был так себе. После ночи слез и нескольких бутылок шампанского-ликера-вина-виски, мое лицо отекло, а глаз не было видно. Вот ведь Лизка, не могла сказать, что я похожа на алкаша со стажем? Хорошо хоть детей не испугала.

– Так, дети, сначала разденьтесь, не нужно тащить песок в квартиру, – сказал Данил вместо приветствия.

И Маша с Ирой как по команде начали сами (!) раздеваться. Потом сами пошли мыть руки.

– Что ты с ними сделал? – проводила я дочек удивленным взглядом. Может, я все-таки еще сплю?

– Детям не хватает строгости, постоянно тебе про это говорю. Их надо держать в узде и тогда они становятся, как шелковые. И не знаю, что ты все время страдаешь, что ничего не успеваешь. Мы вон и убрались, и поесть приготовили, и погулять сходили.

– Так это вы убрались? – я чуть не упала в обморок.

– Ну да. А кто по-твоему? Волшебник в голубом вертолёте? Чтобы было чисто, нужно взять тряпочку и все помыть. И детей приучать убирать за собой. Тогда и будет порядок.

Я не стала спорить. Не знала, как объяснить, что если ты все это делаешь каждый день и при этом совмещаешь с работой, то поддерживать такой порядок невозможно. Как говорится, если в доме с детьми идеальный порядок, значит, в приоритет поставили пыль.

Я немного расстроилась, что у меня до сих пор нет домработницы, но была слишком счастлива обнять детей и не хотела портить себе настроение. Поэтому мы сели есть борщ все вместе, потом играли в куклы и пони, потом Данил ушел по делам, а мы с девочками устроили концерт. Переодевались в разных сказочных героев, пели песни и танцевали.

Через два часа Лиза прислала смс: «Ну что, ты выпила кофе, сходила в душ, пришла в себя? Не знаю, как ты, а уже собираю чемоданы».

Я посмотрела на моих малышек и тяжело вздохнула. Ну как я их оставлю? Мама, конечно, очень энергичная пенсионерка, к тому же живет рядом и всегда рада внучкам, души в них не чает, но на две недели отдать ее на растерзание моим детям… это слишком. Да и сама не готова.

Как я вообще поеду на этот питчинг, что там буду делать? Позориться только. Я в российских-то питчингах участвовала всего пару раз, а мои синопсисы и сценарные заявки остаются без ответа. Точнее, один раз ответ был. Как-то раз мне сказали, что я придумываю слишком сложные истории и что они мне не очень-то даются. И что таланта у меня нет, хотя упорства много.

– Возможно, вы возьмете упорством, – предположил этот человек, профи в киносценарном деле. – У упорного больше шансов победить, чем у таланта, которому не хватает усердия.

Вот так прям и сказал. Это была такая трагедия для меня, я потом не могла вообще ничего писать почти полгода. Думала: раз нет таланта, то тогда зачем это все? Может, это вовсе и не мое призвание? Может, я создана для чего-то другого? Но тогда для чего?

Я жила мечтой о сценариях с детства, для меня не было вопросов, чем заниматься и куда идти, все было очевидно как дважды два. Когда другие выпускники поступали туда, куда советовали родители, или выбирали профессию, которая может прокормить (а не по душе), я целенаправленно пошла на журналиста, потому что мечтала, что наберусь писательского и жизненного опыта и смогу создавать киноистории, которые покорят весь мир. Другие взрослые шутили «Мне 25 (или 33/41), а я до сих пор не знаю, кем стану, когда вырасту», я же с 14 лет точно знала, что хочу быть сценаристом.