на которой
Еще видны большие буквы —
                                   «СКЛАД».

Холодная осень

Какая холодная осень,
Как день полусонно тягуч,
Как редко покажется просинь
Меж тяжких,
               провиснувших туч!
А ветер
         то угомонится,
То градом ударит сплеча…
К побегу готовятся птицы,
Зачем-то про это крича.
И столько
            рябины на взгорье,
Что лес ослепительно ал, —
Как будто кровавое море
Девятый обрушило вал!

В старом сквере

В старом сквере,
                    желтом от акаций,
Сладкий ветер наполняет грудь…
Стоило на белый свет рождаться,
Чтобы умереть когда-нибудь?
Ненависть к природе
                          потайная
И надежда:
           «все – не то,
                           что – я»!
Это – детство.
                 Оторопь ночная
И утробный страх небытия.
Время научило мыслить шире.
Я природу понял и простил:
Счастлив тот,
                 кто в ненадежном мире
Радостно и долго прогостил.

Разговор

– Не жизнь – сплошная суета,
Чтоб хлеб сыскать насущный.
Сшибает с ног не клевета,
А шепоток наушный! Любовь
                   (по множеству примет) —
Лишь головокруженье.
И знания по сути нет —
Одни предположенья!
А сердцу не передохнуть,
Пока не изболится…
– А ты видал когда-нибудь
Жизнь из окна больницы?..

В командировке

Бесхитростный гостиничный уют.
На шифоньере —
                   инвентарный номер.
Здесь, чая наливая,
                        намекнут
На комнату,
              где кто-то как-то помер.
Здесь не ищи оставленный дневник
По тумбочкам…
                  Сей этикет старинный
Теперь забыт.
                Ты обнаружишь в них
Обертку мыла,
                 тюбик «Поморина»,
Использованный.
                    Или на стене
Прочтешь душещипательную строчку,
С которою согласен я вполне:
«Как скучно просыпаться в одиночку!»
…Сыграли гимн,
                   а я лежу без сна,
Пугаясь тьмы,
                 своей и заоконной,
И жизнь так одинока,
                          так грустна,
Как эта ночь в гостинице районной!..

* * *

Когда я – очень редко —
заворачиваю в мой
Балакиревский переулок,
заставленный бело-синими
новыми домами,
похожими на литровые пакеты молока, —
я отыскиваю глазами
старенькие, такие щемяще знакомые
деревянные домики,
окруженные выбеленными заборчиками
и старыми тополями,
ветви которых аккуратно ампутированы
во имя чистоты улиц.
Когда я – очень редко —
брожу по моему Балакиревскому переулку,
глубоко вдыхая
металлический запах теплого летнего дождя,
я испытываю странное чувство,
словно мне повстречался давний знакомец,
который с годами не старится почему-то,
а, наоборот, молодеет!
И вот я стою перед ним
и пытаюсь разглядеть
на его непривычно юном лице
милые моему сердцу,
но почти совершенно разгладившиеся
морщины…

Одноклассница

Листья в желтое красятся,
Не заметив тепла…
У моей одноклассницы
Дочка в школу пошла!
Сноп гвоздик полыхающий
И портфель на спине…
Нет, ты, Время, пока еще
Зла не делало мне.
И пока только силою
Наполняли года!
Одноклассница,
                   милая,
Как же ты молода!..

Мысленный эксперимент

Есть люди потрясающей удачи!
Она к ним словно
                     приворожена,
Самой собой: машина,
                           деньги,
                                   дача,
Кинематографичная жена.
Они что хочешь
                   купят, обменяют,
Они с любым начальником на «ты»,
Их женщины такие обнимают,
В которых мы не чаем наготы.
Они всегда улыбчивы и горды,
Для них проблем,
                     как говорится,
                                      нет!
Понадобится —
                душу сплавят черту
За тридцать с чем-то
                        памятных монет!
Они переживут любые бури,