А как раз в тот год, когда Иринка стала первоклассницей, Лиде исполнилось тридцать лет. На свой день рождения она получила в подарок новенький фотоаппарат «Зоркий», о котором давно мечтала. С тех пор он стал неотъемлемой частью их совместных дел и развлечений.

Лида пахла лекарствами. Духи, о которых она так мечтала, у нее были. Разные. С ароматом сирени и ландыша. И еще одни, какие-то особенные, в большом синем флаконе причудливой формы. «Пани Валевска» назывались. И все-таки она пахла лекарствами. Так пахли все, кто работал в терапевтическом отделении городской больницы, где впоследствии и работала доктор Лидия Алексеевна. Ее легкую быструю походку издали узнавали больные, готовые к врачебному обходу. Халат ее всегда был белоснежным и хрустел от крахмала. Иногда на ночное дежурство приходилось брать и Иринку, которая с раннего детства знала этот запах и ловко пользовалась медицинской терминологией, устраивая игры с куклами, а позже и с подружками. Она открывала тетрадь, брала один из рецептурных бланков, по счастью доставшихся ей от старшей медицинской сестры, и писала, громко проговаривая слова: «Диагноз – плохое!!!»

В тридцать три года Лида родила сына. С этого момента они прекратили свои путешествия к Черному морю, на котором успели побывать целых три раза. И даже к сестре своей Тамаре Лида перестала ездить, тогда, как ранее такие поездки были регулярными. Они были очень близки, эти две сестры, и одновременно очень разными. В жизни Лидии с рождением второго ребенка произошел переломный момент, о котором она не подозревала и не была готова. Теперь и в их доме надолго поселился запах лекарств…

…«Ира!!! Ира!!!» – тихо, почти беззвучно крикнула Лида, собрав последние свои силы. Но я не успела ее услышать, и тогда она решила уйти… Она ушла одна… И лишь прошептала в тишину: «Живи!»

В школе я всегда рисовала на доске мелом, объясняя своим ученикам строение различных органов, составляла опорные схемы и таблицы для лучшего запоминания учебного материала. Особенно хорошо у меня получались хромосомы, и поэтому, наверное, мои выпускники на празднике последнего звонка пели песню как раз о том, как я рисую мелом какие-то нити, имея в виду хромосомы. Тысячи раз я изображала круги кровообращения и строение корня растения, которое вызывало особое умиление у моих школьников. Даже, сейчас, когда полным-полно разнообразных новых технологий и методик, и любой рисунок легко можно найти в интернете, я рисую на листах бумаги все те же схемы, вывожу упорно привычные линии с четким ощущением, что так правильнее всего.

***

Точно так рисовала Вера. Вера Сергеевна. Моя учительница биологии.

Она окончила «Тимирязевку». В вопросах растениеводства разбиралась так, что позавидовал бы любой преподаватель ВУЗа. По крайней мере, все доценты, кандидаты наук и профессора, которые преподавали у нас в университете, ни в какое сравнение не шли с Верой. Всеми теми знаниями, которыми я обладала и обладаю сейчас, я обязана только ей. Она была лучшим моим источником знаний.

Вера не была красавицей. Но в то же время она была очень красива своей внутренней наполненностью и интеллигентностью. Ее большие голубые глаза излучали столько тепла и света, что хватило бы на весь наш город в годы перестройки. Небесный цвет ее глаз всегда подчеркивали большие серьги с такими же голубыми камнями. Мелкие кудри русых волос всегда очень красиво лежали на ее маленькой голове. И вся она была миниатюрной и аккуратненькой, словно статуэтка.

Она рано развелась со своим мужем, поселила его рядом с собой, все время присматривала за ним, и вообще у них, надо сказать, на всю жизнь сохранились близкие родственные отношения. Именно таким способом они сумели сделать развод гораздо менее болезненным для своего единственного сына Жени.