Прошло три месяца. Лето сменилось осенью, а от папы не было никаких известий. Мама ходила с заплаканными глазами, дети старались не шуметь. Радость как будто ушла из прежде счастливого дома. Мама не разрешала детям брать папину чашку, но однажды, играя, они её нечаянно разбили. Горе их было безмерным. Они собрали осколки в пакет и убрали их в ящик комода.

Поздно ночью комод тихо вздохнул и проговорил: «Сколько можно спать, просыпайтесь! Надо подумать, как помочь детям вернуть отца!» Липа зашелестела жёлтыми листьями, и они полетели на землю золотым дождём: «В мире мёртвых его нет». Тучка в небе пролилась холодным мелким дождиком: «Он очень болен, лежит без памяти в чужой стране». Лампа на комоде замерцала огнём: «Что же нам делать? Как мы можем помочь?» Из ящика комода послышался перезвон осколков чашки: «Нужно склеить меня! Меня нужно склеить быстрее!»

Утром Машулька вошла в комнату и увидела, что ящик с осколками чашки приоткрыт. Она подошла к комоду, осторожно взяла пакет и громко сказала: «Мама, нужно скорее склеить папину чашку!». Они сели за стол и взялись за работу. Мама, Славка и Машулька бережно и осторожно прилаживали кусочек к кусочку. Провозившись до самого обеда, они остались довольны результатом: чашка была, как новая! А на следующий день позвонил папа!

Вот и не верь в чудеса…

Когда я была маленькой, лет шести, бабушка отвела меня к родничку. Мы прошли по огороду, потом через колючие заросли терновника и слив, по живописному болотцу, густо заросшему камышом и осокой, и вышли к берёзовой роще. По узкой тропинке между густых кустов подошли к родничку. Я во все глаза смотрела на это чудо: в небольшой, но глубокой ямке бурлила чистая вода, как в кастрюле на плите! Пузырьки воздуха поднимались со дна вместе с песчинками и мелкими веточками. Вокруг родничка росла изумрудная нежная травка, делая его волшебным и сказочным местом.

– Бабушка, а можно мне попить?

– Можно, внучка, только очень осторожно, а то горлышко простудишь, уж больно студёная водица в роднике!

– Бабушка, а откуда ты знаешь про этот родничок? Мы так долго шли к нему через вербы, что я даже устала! Далеко от нашей хаты.

Бабушка свернула кружечку из листа лопуха, росшего неподалёку. Чудесная маленькая кружечка! Я бережно взяла её, зачерпнула ключевой воды, осторожно поднесла к губам и сделала маленький глоточек. Вода и в самом деле была ледяная!

Я посмотрела на бабушку. Старушка сидела на стволе упавшей берёзы и, казалось, задремала.

– Бабуля, а ты чего молчишь?

– И-и-и, детонька, жизню я свою вспоминала горькую. Когда Гришка, дед твой, сгинувший на войне, привёл меня в свой дом, колодца на улице не было ещё. Приходилось к этому родничку ходить по воду. Два ведра на коромысле несёшь, одно в руке. Летом ещё терпимо, а зимой уж очень тяжело было по сугробам в валенках да в тулупе с тремя вёдрами. А когда приходилось стирать, вообще беда, да и скотинку напоить, да в доме вода всегда нужна. Тяжко приходилось…

– Хорошо, что колодец вырыли на улице, правда, бабуля?

– Правда, детонька, правда. Да только я не зря привела тебя сюда. Ты, внученька, помни это место, помни, как память обо мне. Вырастешь большая, уедешь в город учиться. А однажды придёшь сюда, найдёшь родник и вспомнишь свою старую бабку, её непростую жизнь.

Я крепко-крепко обняла старушку:

– Я тебя так люблю, бабулечка моя, я никогда-никогда тебя не забуду!

Потом мы немножко прибрались у родничка и под вечер вернулись домой…

Эту память я пронесла через всю жизнь. Совсем скоро и я отведу свою внучку к этому маленькому, затерянному среди заросших верб и берёз родничку моей бабушки…