– Куда прешь! Мамаша, смотри лучше за своим хулиганом.

Молодая мама что-то пролопотала в ответ, но моя подопечная ее уже не слушала, зайдя в подъезд.

«Да уж, характер у этой фифы  пренеприятнейший», – подумал я про  себя. Я поднялся с ней в лифте на этаж выше, одним словом, определил ее квартиру.

За  Громовым я наблюдал неделю. День у него был посвящён семье, день он посещал одну, а затем приходил ко второй даме сердца, живущей в небольшом частном домике. Вторая прелестница была помоложе, попроще и поприятнее. Поэтому операцию я задумал провести в квартире, а не в доме, потому что к этой женщине ничего положительного я не испытывал и беречь ее нервы не собирался. Зайдя в нужный день с помощью отмычек в ее квартиру, я приготовился и стал ждать.

Дама заявилась к вечеру с очередными покупками и направилась на кухню. Я проводил ее к кухне, выскользнув за ней из комнаты,  где и познакомил ее темечко со сковородкой. Более гуманного средства успокоения типа хлороформа я достать не смог. Затем вколол ей приличную дозу снотворного, связал скотчем  руки и ноги, наложив скотчевую заплатку и на ее рот. После этих мероприятий уложил ее на кровать в спальне, заботливо прикрыв покрывалом. Я оставил свет на кухне и поставил на огонь дорогой цептеровский чайник – пусть свистит, изображая кухонную работу.

К ужину в двери раздался поворот ключа и зашел Громов.

– Дорогая, почему ты меня не встречаешь, где ты?

Я резко вышел ему навстречу из комнаты и сразу нанес несколько мощных ударов в лицо, по печени и шее.  Мужик обмяк и упал на пол, явно пребывая в нокауте. Я впервые видел его так близко. В памяти всплыл эпизод моей с ним встречи. Да, это был тот человек, который служил офицером в Афганистане, но тогда он был молод, строен, и воевал на нашей стороне. Сейчас он потяжелел, немного обрюзг, на нем была дорогая одежда, а на лице появилось выражение "хозяина жизни". Я быстро накинул ему петлю на руки и ноги, связав их. Вскоре Громов стал приходить в себя.

– Ну что, Громов, понравилось, как тебе встретили?

– Дед, ты покойник. Ты не понял, с кем связался.

– Вообще-то я не дед, а довольно молодой человек, которого ты решил прессануть в отделении милиции.

– Тебя найдут и убьют.

– Пусть ищут, а пока я нашел тебя, так что сейчас именно  я тебя прессовать буду.

– Где-то я тебя видел, голос твой знаком?

– Видел в Афгане, когда мы ночью вышли на позиции твоего батальона во время операции под Кокари.

– Точно, сержант из разведбата, пришел ночью из окружения с отделением. Мы же оба служили, кровь проливали, как же боевое братство?

– Что-то ты не очень о братстве вспоминал, когда своих быков прислал.

– Занят был, не знал, кто там сидит.

– Ничего, оторвал бы задницу от очередной бабы, приехал бы лично проверить, кто там завалил сынка босса, тогда и разговаривал бы о братстве. Сейчас ты враг, а лучший враг – это мертвый враг.

– Чего ты хочешь – денег? Все вы хотите денег. И я хотел. И добился этого, сделал себе приличный капиталец на хорошую жизнь.

– Я не против твоих трудов, сделал и молодец, теперь и я его буду делать. Расскажи об Ореховикове, что за человек. Кое-что я о нем знаю, но ты человек посвященный, поболе расскажешь.

– Хорошо, слушай.

– Вот только не надо шевелить руками! Что там у тебя – мобильная тревожная кнопка или бипер какой? Давай их сюда по-хорошему.

Я прощупал его карманы, но ничего, кроме сотового телефона, не нашел, поэтому на всякий случай отобрал его.

Громов рассказывал о том, что за человек этот Ореховиков, какие за ним тайные пристрастия имеются. Мерзкая информация, но полезная.